Игры Эсхера
«ВСЕ МОИ РАБОТЫ — ЭТО ИГРЫ, СЕРЬЕЗНЫЕ ИГРЫ», — говорил о себе голландский художник Мауриц Корнелис Эсхер, гравюрами которого иллюстрирована не только эта, но и множество других книг, вышедших в разных странах и так или иначе связанных с наукой. Исследования Федорова и Шенфлиса тоже довольно долго рассматривались как некие математические забавы и развлечения, не имеющие отношения к правде жизни. Еще Рентген не открыл своих знаменитых лучей, Беккерель — радиоактивности, Томсон — электрона и, наконец, Лауэ не обнаружил рассеяния рентгеновских лучей кристаллами. Все эти события должны были произойти для того, чтобы федоровские группы легли в основу точного и математически строгого расчета архитектуры кристаллов.
«Федоровская группа — это лишь канва, по которой природа может вышивать бесконечно разнообразные узоры атомных расположений. Но типов канвы всего 230, и великая заслуга Федорова и Шенфлиса заключается в том, что они установили этот факт и перечислили все возможные случаи. Чтобы в полной мере оценить удивительную проницательность, которую проявили эти ученые при выводе пространственных групп, нужно иметь в виду, что в те времена действительное расположение атомов в кристаллах совершенно не было известно». Цитата взята из книги П. М. Зоркого «Архитектура кристаллов». В ней автор позволил себе любопытное признание: «По-видимому, в последнее время несколько изменились функции научно-популярной литературы. Стремительное увеличение объема научных знаний часто не позволяет ученым и инженерам следить за развитием смежных областей науки, пользуясь специальными статьями и монографиями. Слишком много времени и сил требует основная работа. На помощь приходит научно-популярная литература. Она дает возможность сохранять широту кругозора, а иногда (автор знает об этом по собственному опыту) может пригодиться в основной работе».
Слова эти, написанные в наше время, в конце шестидесятых годов, едва ли вызвали бы возражение и в прежние времена. Евграф Степанович Федоров начал работать над своей первой монографией — «Начала учения о фигурах» — шестнадцатилетним гимназистом. И еще шестнадцать лет прошло, прежде чем он ее кончил. Причина тому, видимо, не одна лишь необычная фундаментальность мышления, которая замечалась у будущего академика Российской академии наук. Виной тому и популярная литература, которая сбила его с прямого математического пути, заставила заинтересоваться кристаллографией, поступить в Горный институт, закончить его и потерять возможность разграничивать математику и кристаллографию на «основную» и «смежную» науки.
Нечто похожее случилось и с Маурицем Корнелисом Эсхером.