Две системы общественной науки
Следовательно, в оставшейся части этой главы развитие двух внутренне противоположных подходов к науке об обществе, представляемых соответственно трудами буржуазных социологов и марксистов, необходимо рассматривать отдельно. В течение последних ста лет пути их развития все больше расходились.
На протяжении многих лет буржуазные ученые, занимавшиеся наукой об обществе, игнорировали марксизм, ничего не зная о его существовании. Даже тогда, когда прогресс марксистского социализма в Европе уже нельзя было больше замалчивать, ученый мир из принципа продолжал игнорировать марксизм или отклонять его как теорию, якобы выходящую за пределы науки. До 1917 года марксизм не имел официального положения: он принадлежал к «преступному миру» подрывной пропаганды. Об этом в 1856 году полушутя упоминал Маркс:
«Мы знаем, что новые силы общества, для того чтобы работать надлежащим образом, нуждаются лишь в одном: ими должны овладеть новые люди, и эти новые люди — - рабочие.
Рабочие — такое же изобретение современности, как и сами машины. В тех явлениях, которые приводят в смятение буржуазию, аристократию - и злополучных пророков регресса, мы узнаем дело нашего доброго друга, нашего Робина Гудфеллоу, старого крота, который так быстро умеет рыть под землей, славного сапера — революции».
В Англии, где жили и работали Маркс и Энгельс, их идеи оказали на самодовольных буржуазных интеллигентов самое незначительное влияние; однако даже здесь, как будет показано ниже, благодаря Уильяму Моррису и марксистской группе в Социал - демократической федерации влияние марксизма было столь серьезно, что потребовалось оказать ему известное сопротивление. В Европе, особенно в Германии и Франции, влияние марксизма было намного сильнее, причем причиняющее неприятности знание марксизма распространилось довольно широко и даже, в том или ином отношении, оказало влияние на большинство ученых, занимавшихся общественными науками. И даже когда академические ученые - социологи отказывались признать марксизм, они не могли не позаимствовать и даже усвоить многие марксистские положения, отказываясь в то же время признать марксистский метод и вытекающие из него практические выводы.
В частности, широко распространилось и стало вполне респектабельным применение исторического метода и более или менее извращенных форм экономического истолкования истории.
В свете минувшего мы можем теперь в какой - то мере видеть важность вклада Маркса и Энгельса в дело создания новой науки об обществе. Это достижение сравнимо в интеллектуальном отношении со вкладом Галилея в физические науки и Дарвина — в биологию. Однако именно потому, что это было достижение, гораздо ближе затрагивающее каждую сторону человеческой жизни, именно потому, что оно в то же самое время всколыхнуло все «законные» права старого общественного строя и все устремления его жертв, оно было в действительности гораздо более важным открытием, чем величайшие открытия, сделанные в любой области естественных наук. В связи с тем, что это достижение было гораздо значительнее открытий в естественных науках, потребовалась более тяжелая борьба за его признание. Знание марксизма необходимо для понимания места науки в истории. Без марксизма естественная наука оставалась бы растущей грудой интересных фактов о вселенной и полезных рецептов о господстве над ней, а наука об истории человечества все еще ограничивалась бы простыми пересказами происходивших политических изменений безо всякого связного объяснения.