Благородный дикарь
Революционная общественная наука XVIII река не сводилась только к политической экономии. Вместе с ее возникновением появился интерес и к изучению человека, не такого, каким он был в действительно цивилизованных странах Западной Европы, а такого, каким человек, еще не развращенный цивилизацией, был в состоянии дикости. Эта чрезмерно идеализированная картина вырисовывалась благодаря великим путешествиям того времени, а также благодаря историям, которые рассказывали миссионеры. К тому же литераторы Европы находились под сильным впечатлением того, что они узнали (также главным образом от миссионеров) о древних и наиболее культурно развитых цивилизациях Китая и Индии.
Впервые после греков стала возможной сравнительная социология, и это сравнение ни в коем случае не было в пользу цивилизаций Европы XVIII века. Большинство классиков философии, вроде Монтескье (1689 — 1755) и Вольтера (285), прибегали к сравнениям с состоянием дикости и с восточными цивилизациями, направляя свою критику против собственных институтов5 - 9. Подобно всем философам и экономистам, они принимали участие в великой политической борьбе против ancien regime (старого строя. — Ред.) во Франции или против землевладельцев в Англии, то есть в том и в другом случае против более или менее видоизмененных пережитков феодального строя. Поэтому они были вынуждены, отказавшись от традиций, которые оправдывали этот строй, взывать к гипотетическому царству разума, где все было устроено наилучшим образом, ибо там законы природы могли действовать, не стесненные никакими препятствиями.
Однако эти философы не имели особого желания требовать чрезмерного. Вполне достаточно было бы устранить злоупотребления при сохранении данного общественного строя. Романтики пошли дальше этого.