Предпосылки дискуссии по генетике
Однако самый яркий пример взаимозависимости, существовавшей в тот период между соображениями политико - идеологического и практического порядка, имел место в биологической науке. Речь идет о широкой дискуссии по генетике (506). Фактически самым важным в этой дискуссии был не научный ее аспект. Ее политическое значение — вот что волновало людей внутри и за пределами Советского Союза. Я уже говорил об одном аспекте этой проблемы в том смысле, что мичуринские методы доказывали возможность непосредственного вмешательства человека с целью быстрого изменения природы на благо общества.
Негативной стороной этого вопроса был тот факт, что косный взгляд, утверждавший господство наследственности над средой, был связан с расовыми теориями нацистов. В период войны и непосредственно после нее идеи Лысенко отвечали не только настроениям народных масс, по и соответствовали политике правительства. Считалось, что это была подлинно русская теория — мичуринская, воспринятая у Мичурина воспитанником молодой ^советской науки — Лысенко. С ее помощью можно было показать враждебному внешнему миру, насколько он ошибается, и одновременно доказать тот тезис, что ничто не является невозможным для нового советского человека. На этой стадии ни правительство, ни партия не занимались этим делом, а Лысенко не был даже членом партии. К тому же сама мичуринская теория пи в каком отношении не была продуктом марксизма. Ее поддерживали только один - два марксистских философа, и притом не самые влиятельные.
И тем не менее новые теории так хорошо согласовывались с господствовавшими настроениями и политикой, что атмосфера, в которой проходили обсуждения среди ученых, исключала беспристрастную оценку приводимых аргументов. Верх одержали энтузиасты, в большинстве случаев плохо осведомленные. Для того чтобы добиться своего, Лысенко не было никакой необходимости ссылаться на одобрение Центрального Комитета партии, по он его процитировал и вмешал это учреждение в дела, которые выходили далеко да пределы его компетенции. Неоправданными были также отстранения и перемещении ученых, а также изменения в методах преподавания. Я воспринял их в то время с сожалением, но мне не следовало защищать их. Там, где государство глубоко вникает в вопросы преподавания и научного исследования и где оно справедливо заинтересовано в обеспечении наилучших их результатов, оно может с этой целью вмешиваться в дело, по только по рекомендации самых авторитетных научных сил и ни в коем случае не так, чтобы при возникновении спорного вопроса была представлена только одна точка зрения. Сейчас это положение получило в Советском Союзе признание. Лысенко уже не является президентом Академии сельскохозяйственных наук, и хотя его методы продолжают преподаваться, они подвергаются открытой и даже резкой критике. Все генетики - менделисты, насколько мне известно, возвращены на посты не менее важные, чем те, с которых они были сняты. Вопрос о Н. И. Вавилове все еще окончательно не разрешен, причины его увольнения все еще неясны, но, насколько я знаю, против него никогда не выдвигалось какого - либо обвинения политического характера, и его выдающиеся научные заслуги были недавно еще раз официально признаны. Я уделил дискуссии по генетике так много места потому, что она явилась самым характерным и наиболее серьезным выражением тенденций в области науки периода, непосредственно последовавшего за окончанием войны. В течение некоторого времени казалось, что подобные же дискуссии затронут и другие отрасли науки, но они развивались медленно и прежде чем смогли вылиться во что - то серьезное, вся политика Советского Союза в области культуры стала гораздо более мягкой.