«Кейнсиаиская революция» в политической экономии
Наиболее характерными из последних преобразований в области общественных наук являются преобразования Майиарда Кейнса. Важность кейнсианской теории преувеличивалась как сторонниками прежних школ политической экономии, которые считали, чго он отбросил все доводы в пользу необузданного частного предпринимательства, так и лейбористскими вождями, которые приветствовали Кейнса как человека, оправдывающего социализм «благотворительного государства». В действительности же Кейпс минимально изменил экономическую теорию предельной полезности (567), придав ей некоторое сходство с действительностью мира монополистического капитализма. Кейнс стремился доказать прежде всего, что капиталистический строй необходимо, сам по себе, не ведет к условиям полной занятости. Эта идея, какой бы ужасной она пи представлялась классическим экономистам, миллионам безработных должна была казаться каким - то умалением действительности.
Решение, предложенное Кейнсом в своей книге «Общая теория занятости, процента и денег», далеко не упраздняло капиталистического строя, которому он был глубоко предан. Это был скорее вопрос о смягчении его последствий государственным воздействием на капиталовложение, а также путем махинаций ценами, имеющими своей целью снижение реальной заработной платы. В своей работе он с некоторым запозданием признавал, что со времени первой мировой войны, как указывал Ленин, «монополистический капитализм превратился в государственный монополистический капитализм». Разграничить интересы государства и монополий стало очень трудно. Во время второй мировой войны эта связь признавалась открыто, правительственный контроль осуществлялся через доверенных лиц монополий. Когда в ответ на требования рабочего класса надо было национализировать некоторые отрасли промышленности и учреждения, то эта национализация ограничивалась практически обанкротившимися отраслями, а управление ими, по существу, оставалось в тех же руках, что и прежде. В Соединенных Штатах господство монополистов бесстыдно выставляется напоказ. Кабинет Эйзенхауэра состоит из «десяти миллионеров и одного водопроводчика, однако водопроводчика в отставке».
Среди лекарств Кейнса для излечения кризисов такое средство, как весьма похвальные капиталовложения в долгосрочные солидные проекты, фактически никогда не использовалось. И, по - видимому, никогда не может быть использовано, ибо оно требует крупных правительственных расходов как раз в то время, когда все денежные тузы воют об экономии. Первый кризис был остановлен гонкой вооружений, начатой Гитлером, а сегодня теми же средствами поддерживается полная занятость. Таково единственное средство, с помощью которого капитализм может лишь временно и ужасной для людей ценою поддерживать тенденцию производить больше, чем может быть потреблено доведенным до состояния нищеты населением.
Другое кейнсианское лекарство — политика замораживания заработной платы — было чем угодно, только не академическим лекарством. Как это проявилось во время войны, оно состояло в том, чтобы держать заработную плату на определенном уровне, в то же время регулируя цены на основные продукты питания — железный рацион — путем субсидий, которые стоят гораздо меньше, чем стоило бы повышение заработной платы пропорционально повышению реальной стоимости жизни. Позже такая политика лояльно проводилась, на свою беду, лейбористским правительством в Англии, всецело поддерживаемым некоторыми профсоюзными лидерами, которые явно считали, что их будущее неотделимо от сохранения капитализма.
Ценность работ Кейнса для правителей Англии и Америки заключается в том, что эти работы якобы дают научный и беспристрастный экономический анализ, ловко примиряющий интересы предпринимателей и рабочих в период упадка капитализма, когда осуществление ничем не сдерживаемой конкуренции могло бы только вызвать революцию. Успех этой теории у двупартийных вождей западной демократии — блестящий пример использования общественной науки в качестве маскировки классового господства. Как говорил Ленин: «Ожидать беспристрастной науки в обществе наемного рабства — такая же глупенькая наивность, как ожидать беспристрастия фабрикантов в вопросе о том, не следует ли увеличить плату рабочим, уменьшив прибыль капитала».
Новая политическая экономия, все приводящая в гармонию и постулирующая сдерживающие начала, действует очень односторонне, сковывая профсоюзную деятельность и предоставляя в то же время полную свободу предпринимателям. В последние годы она приняла форму борьбы за повышение производительности труда, что весьма заманчиво. Эта борьба предполагает, что общая сумма продукции определяется якобы исключительно желанием рабочих принять более напряженные методы труда или работать большее количество часов, тогда как данная сумма в гораздо большей степени зависит, учитывая, что предприниматель контролирует условия производства, от имеющегося капитала и в конечном счете от финансовых соображений. Более высокая производительность труда американских рабочих, по общему признанию, почти всецело обусловливается лучшим техническим оборудованием. Тем не менее английский фабрикант, используя устаревшее, не оправдывающее себя техническое оборудование, до сих пор ухитряется получать большую прибыль.
Сам Кейнс, исходивший из наличия технически статичной экономики, вряд ли занимался такими вопросами. Его наиболее выдающаяся ученица, Джоан Робинсон, развила учение Кейнса дальше, распространив его на условия монополистического капитализма, в мире, где происходят быстрые изменения в технике. В своей работе «Накопление капитала» она теоретически рассматривает те условия, при которых усовершенствование техники является определенно выгодным, учитывая его стоимость, устарелость оборудования и существующий уровень заработной платы. Из ее анализа кажется очевидным, что по мере прогресса техники монополистический капитализм постепенно становится все более неспособным обеспечить оптимальный рост благосостояния, ибо такой прогресс вводит добавочный элемент неуверенности и плохо влияет на капиталовложения. И здесь также этот экономист доказывает — до некоторой степени уже после того, как это стало очевидным — абсолютное банкротство капитализма, независимо даже от наличия его социалистической альтернативы.
Ту же тему рассматривает — больше в ее политическом аспекте — Джон Стрэчи в своем труде «Современный капитализм». Он указывает, что тенденция к относительному обнищанию рабочего класса, о которой говорит Маркс, является постоянной. Она была задержана — но именно только задержана — в прошлом веке благодаря энергичным усилиям рабочего класса, или тому, что он называет «демократическим давлением». Хотя он и видит, что нынешний капитализм переживает свою последнюю стадию, он отдает себе отчет в том, что окончательное его исчезновение, даже путем мирного преобразования, потребует значительно более энергичного стремления к социализму, чем то, которое до настоящего времени могла внушить одержимая антикоммунизмом лейбористская партия.