Партийность нейтральности
В прошлом, и особенно в XVIII веке, религия подвергалась нападкам ввиду абсурдности ее верований, но она продолжала существовать. Гораздо более глубокая критика религии была впервые полностью дана Марксом*л68а. Теперь такая критика проникла даже в академические круги и затрагивает самую природу религии, а именно — природу ее общественного происхождения. В настоящее время широко признается, что взгляд на вселенную в целом и на место человека в ней, который традиционно выражался в теологии и философии, не является результатом ни абстрактной мысли, ни божественною откровения, а представляет собой простое отражение совокупного действия общественной традиции. Теология и философия были созданы человеческим обществом по своему образу и подобию.
Такое истолкование всегда энергично отвергалось официальными хранителями веры и учености — якобы во имя высшего знания, которое может быть полностью оторвано от общественного рассмотрения и дается лишь откровением, интуицией или чистым разумом, а поэтому объективно и абсолютно. Защита этого тезиса, на деле возвращающего нас к заре сознательной мысли и игнорирующего общественные успехи науки в течение веков, является всего лишь оборотной стороной общей мистификации, господствующей в кругах интеллигенции загнивающего общества. Официальные мотивы, по которым отвергается общественное истолкование философии и религии, нереальны. Подлинная причина отказа принять марксистское истолкование состоит в том, что подобный шаг предоставил бы возможность для нападок на существующую общественную систему. А в этом отношении немногие теологи и академические философы в капиталистических странах действительно беспристрастны. Их внешняя беспристрастность, выражающаяся в отрешенности от общественных вопросов, прикрывает то, что они безо всякого протеста принимают существующее положение. Этот вопрос хорошо освещен американским философом Б )рроуз Данхэмом в его книге «Человек против мифов»0135.
«Во всяком случае, ясно, что люди не могут больше позволить себе уклоняться от общественных действий или откладывать их на неопределенное нремя. Даже для простого дела познания мира правильно то, что там, где нет решимости, все остальное — туманность и бесполезность. Терпение, терпимость, беспристрастие и все подобные добродетели в действительности помогают, а не мешают решимости; и мы никогда не будем заниматься ими настолько исключительно, чтобы упустить из виду цели, которые эти добродетели призваны достичь».
Однако такая точка зрения оказалась опасной, и Данхэм был лишен кафедры в Темпльском колледже (Филадельфия) за преступное «интеллектуальное высокомерие», выразившееся в его утверждении, что он не обязан итнечать на вопросы Комиссии Палаты представителей США по расследованию антиамериканской деятельности. Приятно, однако, иметь возможность привести как признак лучших времен тот факт, что поступок этот был публично осужден Ассоциацией профессоров университетов.
В критическую стадию капитализма, вынужденного выбирать между войнами и экономическим крахом, даже такая степень нейтральности для некоторых академических философов кажется недостаточной; они теперь идут в первых рядах наиболее реакционных и неистовых нападок на социализм, особенно на его практическое воплощение в Советском Союзе. В настоящее время, как и в классический период, официальная философия является одним из внутренних средств защиты богатства и привилегий. Она является, так сказать, интеллектуальным сектором этой защиты, в то время как религия осуществляет надзор за сектором эмоций. Именно в настоящее время философия и религия в значительной мере уладили свои ссоры и объединяются ради взаимной поддержки.
Теперь в значительной мере стало безразличным, основываются ли арг\ менты на интуиции, вере, божественном откровении или на чистом разуме. Важнее то, что их объединяет, чем то, что их разделяет. Это общее заключено в самой основе утверждения о существовании внешнего и нематериального бытия, или идеи, существующей независимо от общества и не подверженной изменениям со стороны человеческих действий. Из подобных идей можно создать самые различные прелестные школы и системы, а эти системы можно разрекламировать, либо обращаясь к освященным веками традициям древних (как это делается сторонниками платоновской или томистской философии), или выдавая их за самые последние открытия ученых и математиков, которые - де видят сквозь обманчивую внешность вульгарной материи, — как это делается профессорами различных неопозитивистских и логико - позитивистских школ.
Их общая цель, обычно ясно не осознаваемая и весьма редко выражаемая открыто, состоит, как и цель их предшественников в Греции, Индии, Китае или в средневековом христианском мире, в том, чтобы сохранить свободу и привилегии культурного человека, брахмана или церковника и почти безоговорочно сохранить также и поддерживающую их общественную систему. Как и в прошлые времена, те, кто стоит у власти, готовы платить — ибо это стоит очень дешево — за интеллектуальную поддержку, которую обеспечивают им философы и теологи.