Обещание и его осуществление. Первоначальные неудачи и последующие успехи
Интересно отметить, что как во Франции, так и в Англии полнокровная деятельность научных обществ как таковых продолжалась в течение сравнительно короткого отрезка времени; к 1690 году оба общества находились в плачевном состоянии, и возрождение их в XVIII веке фактически явилось воссозданием этих обществ. Их появление, всеобщая поддержка и вызванный ими в широких кругах общественности интерес был показателем того, что на науку смотрели в то время как на волнующее, интересное и, быть может, выгодное занятие. Именно этот последний момент послужил причиной возникновения серьезных трудностей. Фрэнсис Бэкон, подобно Роджеру Бэкону, жившему четырьмя столетиями ранее, ясно сознавал, что понимание природы было единственным средством заставить ее служить человеку. Однако между пониманием чего - то и его осуществлением — дистанция огромного размера. Фактически лишь в одной области — правда, весьма важной, — а именно в астрономии и мореплавании, новая наука, практически сведенная к математике и физике, была в состоянии принести реальную пользу. Сэру Антони Дину действительно удалось в 1666 году найти осадку корабля до того, как он был спущен на воду, но на практику кораблестроения это не оказало сколько - нибудь серьезного влияния. Королевское общество на ранней стадии своего развития сулило гораздо больше, чем могло осуществить, и это обстоятельство отчасти оправдывало в тот момент насмешки, которые оно вызывало со стороны интеллигенции, не имеющей отношения к науке, и наиболее известным примером которых является сатира Свифта «Путешествия Гулливера».
Однако в конечном счете результаты деятельности Общества должны были оказаться совершенно иными. Стимулируя «проникновение естествоиспытателей в ремесла», оно смогло заложить основы той рациональной оценки и реконструкции традиционных ремесел и мануфактур, которые должны были вылиться в промышленную революцию следующего века. Действительно, непосредственным результатом его работы явилась центральная фигура этой революции — паровая машина, которая с полным правом может быть названа «философской машиной». Она явилась плодом работы не того или иного отдельного изобретателя, но группы ученых в Accademia del Cimento, Королевском обществе и Французской академии.