Основание научных обществ
Третья фаза научной революции соответственно представляла собой период образования первых хорошо организованных научных обществ — Лондонского королевского общества и Французской Королевской академии, поставивших перед собой задачу сосредоточить свое внимание на главных тех» нических проблемах того времени — накаливания и гидравлики, артиллерийского дела и мореплавания, одновременно чуть ли не нарочито избегая общих философских дискуссий. Прогресс науки особенно стимулировали проблемы мореплавания, ибо именно при нахождении их решений в замечательном синтезе Ньютона объединялись два элемента ранней науки — механика и астрономия. В последней части настоящей главы я попытаюсь проследить некоторые направления развития эксперимента и доказательств, приведшие к этому синтезу. Однако более важные практические результаты должно было дать изучение накачивания, которое должно было привести к открытию сначала пустоты, а затем газовых законов, благодаря которым в следующем столетии появилась паровая машина и произошла пневматическая революция в области химии.
С момента образования научных обществ наука окончательно утвердилась как общепризнанный фактор культуры. Идея научного общества была, как мы уже видели, очень стара. Она нашла свое выражение в ранней Академии, в Ликее и в Александрийском музее. Нечто подобное представляли собой и исламистские, а также христианские университеты в ранней стадии своего развития; однако к XVII веку стало очевидным, что все это не могло удовлетворить новые потребности. Необходимо было что - то новое, что и появилось наконец отчасти как результат влияния пророков нового века, подобных Фрэнсису Бэкону, но главным образом как официальное оформление стихийных собраний людей, интересовавшихся наукой.
Выдающейся фигурой среди этих пророков был Ян Амос Комепский (1592 — 1670), последний епископ моравской церкви. Рассматривая науку как составную часть всеобщего просвещения, которому он посвятил большую часть своей жизни, он задумал создать «Пансофический колледж», где практиковалась и преподавалась бы новая экспериментальная философия. Вынужденный из - за Тридцатилетней войны покинуть Богемию.он вел странствующий образ жизни и пользовался благосклонностью передовых правительств за свои плодотворные педагогические методы. Государственные деятели новых национальных государств начали понимать, что для управления страной необходимы образованные светские люди. В 1641 году по приглашению парламента Коменский прибыл в Англию, где надеялся основать свой колледж. Хотя в связи с трудностями того времени ему это и не удалось, его влияние все же сыграло некоторую роль в создании Королевского общества4 - 98.
Фактически самыми первыми научными обществами были Accademia de' Lincei (Академия рысей, то есть «зорких, как рысь». — Перев.) в Риме (1600 — 1630) и Accademia del Cimento (Академия опытов. — Перев.) во Флоренции (1651 — 1667)1 - 8. Обе эти академии, хотя в других странах они и послужили образцами для создания научных обществ, появились, однако, на итальянской арене слишком поздно для того, чтобы воспрепятствовать распространению влияния враждебных науке факторов, которые скоро привели к их закрытию. Судьба Лондонского королевского общества (1662 год) и Французской Королевской академии наук (1666 год) была более благоприятна. Все они первоначально возникли из ранних неофициальных собраний друзей, интересовавшихся новыми науками.
Французские ученые, и среди них Гассенди, воскресивший атомную теорию, встречались в доме богатого адвоката Пейреска в Эксан - Провансе еще в 1620 году4 - 25. Подлинным центром французской науки была, однако, вплоть до его смерти в I648 году келья францисканского монаха Мерсенна, который сам был незаурядным ученым. Он неустанно вел переписку, будучи своего рода главным почтамтом для всех ученых Европы, начиная от Галилея и кончая Гоббсом. Позднее собрания устраивались в доме другого адвоката — Моимора, и именно они явились основой для образования в конце концов Королевской академии.
Человеком несколько иного типа был Ренодо (умер в 1679 году), также сыгравший большую роль в создании научных обществ. Это был жизнерадостный и бесстрашный врач, который, к величайшему ужасу парижской профессуры, основал бесплатную клинику для бедных. Кроме того, он еще создал лекционный зал для научных собраний, издательство и агентство по найму, которые и давали основные средства для содержания всего предприятия в целом. Когда в 1661 году умер покровительствовавший ему кардинал Мазарини, врагам Ренодо удалось закрыть основанные им учреждения и задержать развитие народной науки во Франции более чем на сто лет.
В Англии сигналом для объединения новых ученых - экспериментаторов явился конец гражданской войны (1645 год). Большинство из них были по своим симпатиям сторонниками парламента, некоторые — пуританами, однако все они имели весьма отдаленное отношение к самой войне. Духовным руководителем этой группы был Джон Уилкинс, священник, который имел некоторые связи в политических кругах, женившись на сестре Кромвеля и став в конце концов епископом Честерским, и при всем том бывший непоколебимым сторонником новой философии. С ним - были связаны математик д - р Уоллис и д - р Теодор Гаак, эмигрировавший из Германии, — первый, кто предложил собираться еженедельно, а также ряд врачей. После нескольких предварительных встреч в Лондоне они в 1646 году обосновались в Оксфорде. Непосредственно перед этим парламентская комиссия провела в данном старинном университете ряд реформ, и все свободные вакансии, как преподавателей, так и президентов факультетов, были заняты новыми членами «невидимой коллегии». Вплоть до реставрации в 1660 году Оксфорду пришлось — невольно и непроизвольно — стать центром напалок на Аристотеля, столь почитаемого здесь до и после этого периода. В Оксфорде эта группа усилилась тремя многообещающими молодыми людьми: достопочтенным Робертом Бойлем, сэром Уильямом Петти и д - ром Кристофером Реном, а также Робертом Гуком — человеком, которому, несмотря на его скромное звание, суждено было больше чем кому - либо другому содействовать успеху Королевского общества. Томас Спрат, один из членов этой группы, будущий епископ Рочестерский и историк Общества, писал об этом времени:
«Первоначально они ставили себе одну только цель — удовлетворение желания дышать более свежим воздухом и спокойно беседовать друг с другом, не опасаясь быть втянутыми в страсти и безумства этого мрачного века. И одного этого было бы достаточно, даже если бы учреждение настоящей ассамблеи не принесло никакой другой пользы, кроме того, что с ее помощью была подготовлена для следующего века целая плеяда молодых людей, чьи умы, получив здесь первые впечатления о трезвом и обширном познании, были непобедимо вооружены против всех очарований энтузиазма...
На какую более подходящую тему могла бы напасть такая искренняя и бесстрастная компания, как эта, какой предмет мог быть более подходящим для такого мрачного времени, как не натурфилософия?
...которая никогда не разбивает нас на смертельно враждующие фракции, которая дает место разойтись без злобы; позволяет нам выдвигать самые противоречивые домыслы, не вызывая опасности гражданской войны.
Их встречи были настолько частыми, как это позволяли их дела; заседания проходили скорее в действиях, чем в разговорах; они занимались главным образом какими - нибудь отдельными опытами в области химии или механики; у них не было ни какого - либо установленного устава, ни метода: их целью было скорее сообщение друг другу своих открытий, которые они могли сделать в таких узких рамках, чем объединенное, постоянное или систематическое исследование».
Вначале эти ученые - дилетанты просто собирались, спорили, демонстрировали друг перед другом свои эксперименты, писали письма своим друзьям или коллегам в других странах. Дело научных сообщений и публикаций возникло из этого первоначально совершенно неоформленного, а затем все более регулярного обмена письмами. Позднее ученые как в Англии, так и во Франции почувствовали потребность в каком - то определенном учреждении, поскольку в процессе работы им стало ясно, что деятельность их может иметь серьезное практическое значение и что для проведения ее они должны иметь больше средств или получить более полное признание.
Процедура создания такого учреждения протекала в каждой из этих стран различно, в соответствии с характером их экономики. Во Франции, с ее строго централизованным правительством, такое учреждение, естественно, не только организовалось, но и оплачивалось королем. Кольбер создавал во Франции национальную промышленность, и поэтому нетрудно было уговорить его основать Академию наук в противовес академиям литературы и изящных искусств кардинала Мазарини. Но ведь для славы царствования le Roi Soleil (короля солнца. — Перев.) декорации и парадность были столь же необходимы, как и торговля. Кольбер покровительствовал таким отраслям промышленности, как шелкоткацкая в Лионе, производство фаянсовых изделий в Севре и выделка гобеленов в Париже; все эти три отрасли считались не менее важными, чем строительство судов для французского военно - морского флота
В Англии же эпохи Реставрации, где сохранились еще остатки республиканской независимости и где подлинное богатство страны находилось в руках земельной аристократии и купцов, для создания научного учреждения требовалось лишь покровительство короля. Члены нового Королевского общества сами платили за свои собственные научные исследования. Членские взносы составляли один шиллинг в неделю. Собирать такие пзносы было исключительно трудно, да и денег этих едва хватало на оплату секретаря и куратора, который «должен быть хорошо подготовлен в философской и математической науках, достаточно сведущ в наблюдениях, исследованиях и экспериментах в области естествознания и искусства» и в обязанности которого входило «показывать Обществу во все дни его заседаний три или четыре серьезных эксперимента, не ожидая за то никакого вознаграждения до тех пор, пока Общество не будет иметь достаточных фондов, чтобы быть в состоянии вознаградить его труды».
Необходимым следствием официального признания таких обществ явилось общее приспособление идей к церковным догматам и уклонение их от спорных вопросов в области политики и религии. Во Франции церковь весьма неохотно отказалась от своего настойчивого требования держаться системы Аристотеля и приняла предложенный Декартом компромисс (243). Иным образом произошел тот же самый раздел сфер влияния в Англии; здесь он порожден был волнениями Великого мятежа середины XVII столетия и желанием ранних ученых избежать бесконечных теологических и политических диспутов, которыми была занята в те времена большая часть интеллигенции. В проекте преамбулы к уставу Королевского общества, составленному Гуком в 1663 году, было записано, что задачей Королевского общества является производство экспериментов для «совершенствования познаний о натуральных объектах, а также всех полезных искусств, мануфактур, механической практики, машин и изобретений...» При этом Гук предостерегает от того, чтобы «вмешивать в это богословие метафизику, этику, политику, грамматику, реторику или логику»