ПРИБАЙКАЛЬСКИЕ МЕСТОРОЖДЕНИЯ
Знаменитые месторождения лежат в труднодоступной области Саянских отрогов, в том узле долин и горных хребтов, с которых стекают Хорок, Даялок, Осна и текущий на юг, в р. Китой, ручей Сахангер. Эта область, образующая верхнее плато Саян с гольцами и альпийскими лугами, ниже покрытая густой кедровой тайгой, сложена по преимуществу кристаллическими сланцами с подчиненными змеевиками и амфиболитами. К ним приурочены месторождения нефрита, очевидно, залегающего здесь в условиях, почти тождественных с таковыми месторождений Средней Азии.
На прилагаемой карте Пермикина (см. фиг. 17) они сгруппированы по течениям отдельных рек; коренные месторождения намечаются по Даяло-ку и Сахангеру (окончательно не доказаны) и на притоке Хорока; в виде валунов нефрит известен по Урику, Хороку, Даялоку, Оноту, Оспе, Сахангеру и отчасти по Китою, т. е. в верхних частях бассейнов Урика, Онота и в меньшей степени — Китоя.
Во всех этих областях нефрит обладает приблизительно одинаковыми свойствами, и лишь по Урику намечается существование белой разновидности, пироксенового облика. В общем прибайкальский нефрит несколько отличается от туркестанского, представляя менее плотную массу со следами сланцеватости и большим содержанием железа и хрома. Может быть, последним примесям обязан он своими красивыми, иногда ярко-зелеными тонами.
Цвет сибирского нефрита колеблется от темно-зеленого с хлопьями более густого тона вплоть до светло-зеленого, серого или даже «молочного» с синеватым отливом. Разнообразно и микростроение сибирского нефрита. Значительная величина глыб, при большой однородности, позволяет применять его монолиты для очень крупных изделий. Уже в 1852 г. Пермикин указывал, что этот камень может сделаться предметом вывоза за границу, в Китай, и просил через генерал-губернатора навести в Китае об этом справку. Работы Пермикина наметили следующие группы месторождений:
1. Река Урик, цравый приток р. Белой. По Урику, особенно в его нижнем течении, неоднократно указывались валуны нефрита, коренные месторождения которых, однако, лежат в верховьях рек Хорок и Даялок; слияние их и образует р. Урик. Течение этой реки почти не обследовано, так как местами она проходима лишь по льду, зимой, тогда как летом река представляется бурным потоком с водопадами и перекатами и стеснена местами обрывистыми берегами. Отсюда Пермикин достал светло-зеленый
беловатый нефрит, точное местонахождение которого, однако, он не сообщает.
2. Река Хорок, правый приток Урика, начинающегося после слияния Хорока с Ханшиной (или Холшином) и Харгой. Коренное месторождение — Хара-Джелги (или Желги).
Здесь в вершине р. Хара-Джелги, впадающей с правой стороны в р. Хорок, Ячевский нашел коренные выходы нефрита, представляющего изменение актинолитового сланца среди метаморфических пород. Мощность отдельных залежей превосходила 4 м. К сожалению, до последнего времени никаких более точных сведений не было опубликовано, положение самой реки в точности нигде на картах не отмечено, а б. Кабинетом и Ячевским скрывалось. В 1913 г. Верфель получил отвод на это коренное месторождение, причем в заявке отвода было сказано, что р. Хара-Джелга впадает справа в Хорок, а месторождение лежит от устья в 4 верстах 420 саженях, где и было отведено свыше 3 десятин для эксплуатации. Это месторождение Верфель прозвал «Елисаветинский прииск».
В 1919 г., при изучении архива б. Двора, Бацевич нашел ряд донесений, о которых говорилось выше, и карту р. Урик, с нанесением на нее рельефа, притоков и самого коренного месторождения, составленную на основании экспедиций Ячевского 1895—1897 гг. По карте можно судить, что сама река Хара-Джелга впадает справа в Хорок, выше Даялока верст на 80 и выше р. Колбы верст на 10. Месторождение лежит в верховьях, на правом берегу, и отмечено на сводной карточке Пермикина и на копии с карты Ячевского. Образцы нефрита из ©того месторождения были распилены под наблюдением В. Мостовенко. который считал качество камня невысоким.
3. Река Даялок, правый приток р. Урик. Бурная река местами несет валуны нефрита огромных размеров, очень увеличивающиеся к истокам реки, где их вес достигает 50 пудов. На основании характера этих валунов Пермикин, а с ним и Черский наметили вероятное расположение коренного месторождения, скрытого растительностью.
4. Реки Онот и Оспа. Онот составляет, в сущности, нижнее течение Оспы и указывается как главный район распространения нефритовых валунов. Еще в 1824 г. здесь, выше устья Верхнего Бибоя, отмечались в изобилии такие валуны. Позднее и Оспа и Онот подверглись подробному изучению Г. Пермикиным и Л. Ячевским, причем последним было осмотрено верхнее течение, т. е. то, которое носит название Оспы. Оспа и Онот текут по бурным порогам 1 из окатанных галек, среди которых Пермикин находил валуны нефрита до 50 пудов весом, а Н. Щукин отмечал валуны до 600 пудов весом. Доставленные сверху валуны Пермикину удалось сплавить вниз на плотах на протяжении 70 верст. Живописно описывает Пермикин свое трудное путешествие в 1851 г., среди дикой природы, в период постоянных дождей. Особенно меняется картина выше впадения Охол-гола, где вместо гранитов появляются кристаллические сланцы, которые являются носителями нефрита:
«От устья Бибоя он поднялся вверх по Оноту на 5 верст и потом продолжал путь еще далее верст на 25, с трудом пролагая себе дорогу по болотистым и лесистым местам. Тут, видя, что с вьючными лошадьми идти далее нет возможности, он решился основать главный свой стан, который служил бы людям и лошадям постоянным убежищем и откуда можно бы было продолжать изыскания по верховьям помянутой реки. Затем 25 июня, в сопровождении одного из мастеровых Нерчинских заводов и вожака из знающих местность тунгусов он проехал около 15 верст вверх по Оноту, за устье реки Булурдынтуя, впадающей в Онот с левой стороны; но здесь остановлен был утесом, выдававшимся в самую реку и препятствовавшим проезду.
Пространство, которое надлежало ему проходить, было самое затруднительное, ибо местность была топкая, торы чрезвычайно скалисты и во многих местах должно было прорубать лес и лесные завалы. Наконец, 28 числа, он спустился с хребта к реке Оноту, при устье реки Большого Нарина, впадающей с левой стороны в Онот, пройдя, таким образом, от устроенного им стана более сорока верст. Вслед за сим пере7 шел он реку Нарин вброд при самом ее устье и, осмотрев берега на расстоянии полуверсты, увидел цельный, без всяких трещин, кусок нефрита, светло-зеленого цвета, с вкрапленными в него черными штрихами, имевший вид валуна и примерно до 50 пудов весу. Потом, пройдя еще с полверсты и осмотрев все побочные места, он нашел другой кусок ровного светло-зеленого цвета, длиною в 1'Д и толщиною в V2 аршина, весом примерно около 20 пудов, и невдалеке от этого последнего еще третий кусок, самого лучшего достоинства, весом в 4 пуда 2 фунта. Не довольствуясь таким успехом, или, лучше, ободренный им к дальнейшим поискам, он отправился еще выше осматривать берега Онота с его выкатами, и, в недальнем от прежних мест расстоянии, нашел новый, четвертый кусок нефрита, светло-зеленого цвета, в 20 пудов, и несколько меньших кусков не столь хорошего достоинства. Затем, пробравшись еще выше, верст около семи за речку Цитан, уже не находил более нефритов: зато продолжал попадаться ему камень, который считает он за верантик, и темноцветный тальк, просвечивающий в кромках густым зеленым отливом» (Новейшие сведения о местонахождении нефрита..., 1852).
1 Низкая вода на Оноте — в апреле и мае и особенно с половины августа до ледостава. Однако уже с половины августа выпадают снега.
В архиве б. Уделов найдена подробная карта р. Онот, составленная на основании экспедиций Л. Ячевского 1895—1897 гг. Оспой называется часть реки выше впадения р. Богдашки.
Пермикин уже решил, что нашел коренное месторождение, и хотел заняться извлечением нефрита, но неожиданное обстоятельство нарушило все его планы и чуть не погубило всю партию. Лошади съели все сухари, и, несмотря на ненастье, надо было скорее возвращаться вниз, к стану.
Ото путешествие па наскоро сколоченных плотах едва не стоило ему жизни и лишь с большими лишениями добрался он до своих товарищей.
Первая неудача заставила его вторично искать счастья, и вот как он описывает это второе путешествие:
«К устью Нарина возвратился я 5 августа и отправил вверх по Оноту шесть человек рабочих строить плоты для сплава найденных камней; но каждодневные дожди много тому препятствовали. К 9 августа, однакож, два плота были готовы; на один поместился я сам с двумя рабочими, а на другой — штейгер со всею командой. Сложи и камни, которые были поближе к месту сооружения илотов, мы пустились далее, собирая прочие по нонутности.
Плавание было неизъяснимо затруднительно: сплошные пороги, подводные камин, которых нет никакой возможности миновать, останавливали нас почти на каждой полуверсте и вынуждали ино'-да бродить целые дни в воде для снятия плотов с каменной преграды. Наконец 12 августа н опередит версты на четыре плот штейгера, как вдруг сильным падением воды плот мой ударило об острый угол утеса. Почувствовав н тот же миг разрушение плота под пойми ногами, к быстро вскочил на степу утеса, уцепился за камень, торчавший над бездною воды, и с величайшим трудом заполз па привлечет, этого камня, где и встал уже вне всякой опасности, но один из рабочих упал в воду и сделался жертвою ее стремительности; другой, но счастью, запутался л бревнах, за которые потом ухватился обеими руками и плыл таким образом с полверсты; тут посадило его на мель, и он... спасся от гибели. Нефритов утопили мы в этом месте, в четырех кусках, до 30 пудов. Второй плот с большим трудом и опасностью удалось спустить па канате.
Пройденные таким образом двадцать пять керст были для нас, впрочем, самые трудные. После случившегося несчастия, 17 августа достигли мы устья Нарина и, докончив строившиеся там плоскодонные суда, нагрузили па них 140 нудов нефритов. Пудов до 100, в осьми кусках, оставлено памп, но неудобству сплава, на берегу Онота, выше устья Нарина. На семидссятиверстном плавании Онотом попадались нам бесчисленные подводные камни; суда наши часто ударялись о скалы и несколько, раз едва не были опрокинуты стремительным течением; однакож вся беда ограничилась утратою немногих камней» (там же).
Из этих описаний мы видим, что наибольшее количество нефрита попадалось немного выше устья р. Большой Нарин, т. е. как раз на том месте карты (см. фиг. 17), где стоит надпись «р. Опот».
Что касается самой реки Оспы, то она в среднем течении непроходима, а известна лишь в верхнем и нижнем течении, где еще Пермикипу попадались небольшие гальки и валуны нефрита. В верхнем течении, выше водопада Терского, валуны достигают 1 сажени в диаметре, и, по мнению Ячевско-го, именно здесь, по левому притоку Оспы — р. Хэртэ-Желга, или Ихэхэр, находится коренное месторождение. Площадь его не свыше 10—15 кв. верст.
1 Из копий отводов привожу следующие выписки (точное положение отводов на карт» мне неизвестно):
Прииск Онотский 1-й (1913)—в 4 верстах выше устья р. Хуан-Хушун и в 25 верстах ниже вершины ее.
Прииск Онотский 2-й (1913)—в 4 верстах 166 саженях выше устья р. Хуап-Хушуи и в 24 верстах 334 саженях ниже ее вершины.
Прииск Онотский 3-й (1913) — в 6 верстах ниже устья р. Хуан-Хушун и выше водопада' на 5 верст.
Прииск Онотский 4-й (1907) — в З'/г верстах от устья р. Худжиртей-Гол и в 60 саженях от «Страшного брода», в очень трудно доступпой местности.
Прииск Онотский 5-й (1913)— в 63Д верстах выше устья р. Дэдэ (Михалки Верхней) ц в расстоянии 80 сажев ниже местности Чертовы Ворота.
Здесь же, в верхнем течении Онота, в 1898 г. командированный с Ко-лываиской фабрики Ивачев нашел огромные глыбы весом 300—600 пудов, по доставка их оказалась почти невозможной. При объявлепии всей этой местности свободной для частных промыслов за Кабинетом были оставлены лишь три валуна, 600— 700 пудов весом каждый. По р. Онот в 1907— 1913 гг. Верфелю было предоставлено пять отводов, приблизительно по 4 десятины каждый, с уплатой в год по 5 руб. за отвод и 30 руб. за право разведки. Это право, ввиду несоблюдения каких-то формальностей, оспаривалось Иркутским горным управлением
5. Река Охолгол (слияние ее с р. Оспой дает р. Онот). О место-
рождении нефрита но этой реке мы имеем интересные данные в докладной
записке Пермикина от ноября 1852 г.:
«От устья Охолгола, вливающейся в Онот с левой стороны, вверх по Оноту характер горнокаменных пород совершенно изменился; вместо огромной величины выставившихся гранитов, заваливших русло Онота, в которые вода бьет с оглушительным шумом, являются совсем иные россыпи, состоящие из окатанных мелких камней грубого мрамора, сиенито-гранита, роговой обманки и того вида горнокаменной породы, которую я признал за сопутствующую семейству нефритов. Резкое изменение горных пород заставило меня обратить особенное внимание на речку Охолгол, и я решился осмотреть ее обстоятельнее, имея в предмете в особенности открытие месторождений нефрита. Намерение мое было небезосновательно, ибо многие из найденных мною камней этой породы на россыпях обеих речек представляли собою экземпляры такого рода, как будто бы они в недавнее время были отторгнуты от их месторождений и вода еще не успела окатить их со всех сторон. Прошед небольшое расстояние от устья реки Охолгола, я встретил опять иную горную местность. Берега речки представляют из себя ущелье (щеки), коего отвесные стены заслоняли собой дневной свет, русло речки загромождено огромнейшими гранитами, каких мне еще не случалось видеть.
Здесь, так же как и в Оноте, я местами нашел ту породу, которую ранее сего встречал сопутствующей нефриту. Следя эти породы по узким россыпям Охолгола, я, наконец, обрадован был прекрасною находкою. В 2 верстах от устья' я встретил большой кругляк нефрита, весом примерно до 25 пудов, чистого зеленого цвета с темными оттенками, который, судя по его поверхности, может быть отличным материалом как для флорентийской мозаики, так равно и для других поделок. Выше сего места, вверх по течению реки Охолгола, порода, сопутствующая нефриту, встречалась реже на протяжении 35 верст, и самый нефрит в кусках также попадался незначительной величины. По соображению моему, находимые куски нефрита, большой величины ниже устья Охолгола, по Оноту, принадлежат выносу Охолгола, а не Оноту. В верховьях своих р. Охолгол разделилась на два потока, из которых левый в каменных породах своих не имеет и следов присутствия нефрита. По правой же вершине речки, в версте от соединения двух течений, в самом русле, я нашел в больших кусках три нефрита и несколько кусков этого же камня меньшей величины, все они были темного цвета с зелеными прожилками.
Отсюда недалеко верховье р. Охолгола; взбираясь по течению ее все выше и выше, я, наконец, достиг по прямому направлению обширной котловины, простирающейся в длину верст на '10 и в ширину на 4 версты. Котловину эту облегают гребни гор уже меньшей величины, в ней помещается несколько озер, которые можно назвать резервуаром вод, куда стремятся снежные воды главного кряжа и откуда вытекает р. Охолгол. Здесь я встретил 4 зимние юрты русских сойотов, имеющих происхождение от того же племени, кочующего в окрестностях озера Косогола и принадлежащего Китаю. Инородцы эти перекочевали сюда на время для звериных промыслов. От них-то через моего вожака узнал я, что система этих мелких озер имеет одно название — Ирленко.
По всем моим соображениям, на котловину Ирленко более, нежели на какую-нибудь другую горную местность должно обратить исключительное внимание; принимая в основание многие данные, я полагаю, что выносы нефрита сделаны были водным путем и что в этой горной площади должно заключаться его месторождение.
Котловину Ирленко я осмотрел основательно во многих ее местах; вся эта горная площадь покрыта толстыми слоями моха.; разрывши его, я нашел, что поверхность котловины состоит большею частью из разрушившихся остроугольных камней тех же пород, какие встретил я в пади р. Охолгола. Надо полагать, что эти гольцовые озера, расположенные в котловине, лежат в отрогах Саяна весьма возвышенно, ибо, как я упомянул прежде сего, здесь нет, кроме мхов и сланцевой породы кедровника, никакой более тучной растительности, и 26 июня, во время моей там бытности, снег лежал во многих местах значительными толщами, а по речкам накипни льда местами также еще не растаяли».
6. Река Сахангер (Саган-Хар, или Цагань-Хари), левый приток
р. Китой.
В верховьях этой реки Пермикин открыл среди змеевиков коренное месторождение нефрита. Область этой реки заслуживает самого подробного исследования, что можно видеть из приводимой ниже подробной выписки из докладной записки Пермикина от 13 августа 1853 г.:
«Я нашел узкую горную долину .речки Сахангер, лежащую в самой возвышенной части: гор юго-восточного склона реки Китоя; речка Сахангер составляет собою' один;
из верхних притоков его и отстоит от озера Ильчира в 40 верст, откуда первоначальные воды берет река Иркут; в обнаженных береговьгх горах этой речки я встретил различные видоизменения мраморов или доломитов, весьма хорошего достоинства; они представляют собою огромные утесы, по обе стороны почти перпендикулярно опустившиеся к речке; от ее устья на протяжении 10 верст далее залегают змеевики, тоже различных видов, между коими встречаются пропластки камня, проникнутого медною зеленью и близко подходящего к исчезнувшей породе вер-антик...
Местность левого берега р. Сахангера, примерно в 13 верстах от устья, состоит из огромного утеса, подножие коего состоит из породы рыхлого песчаника пепельного цвета; масса эта чем выше, тем тверже, и вершина утеса (прорезана толстыми прослойками кварца, а за последними — северная часть утеса состоит на большое пространство из темно-зеленого нефрита, границы коего оставлены мною неисследованными.
Нет никакого сомнения, что здесь нефрит находится и в других смежных горных местностях. В прошедшие два лета (1851 и 1852 гг.), отыскивая нефрит, при всем моем старании я никак не мог открыть месторождений его, осматривая северо-западные склоны тех же самых Саяно-Тункинских гольцов по непроходимым дебрям pp. Онота и Охолгола, и труд мой остался тщетным; но в этот год в отношении нефрита желание мое увенчалось успехом: система месторождения нефрита для последователей мною первым открыта».
Нефрит действительно встречается в верховьях притоков (левых) Ки-тоя, так как Верфелю было доставлен из верховьев Китоя белый молочный нефрит, ныне хранящийся в Минералогическом музее Академии наук. Ячевский не только был на этой реке, но и нашел зарубки Пермикина на деревьях; приведенные им два небольших валуна напоминали нефрит, но, к сожалению, остались неисследованными, а по смерти Ячев-ского не были разысканы.