Введение пороха и революция в военной технике (XIV—XV вв.)

В развитии военной техники Средневековья резко выделяется этап, падающий на середину XIV в., когда появилось и быстро получило широкое распространение огнестрельное оружие. Оно вызвало настоящую революцию в технике военного дела, создало отчетливую грань между войнами предыдущих и последующих веков, повлекло коренные перемены в тактике осады и полевого боя, перестроило значение разных частей войска; оно не могло не отразиться и на общественных отношениях.
Тем не менее «нововведение» в основе было далеко не новым. Таковым оказалось только всестороннее и повсеместное освоение его в области военной техники. Порох был известен в Китае и в Индии еще до нашей эры. Полагают, что его употребление было перенято от китайцев татарами, применявшими его в XI в., а от последних — арабами, которые занесли его в Испанию уже в середине XII в. Однако этот период не связан с распространением пороха в Европе. Нас же интересует начало его практического приложения в военном искусстве западноевропейских средневековых государств, что случилось не ранее второй четверти XIV в.
Взрывчатые селитренные смеси применялись в военной практике византийцев значительно раньше, но без учета упругости образующихся из них газов, а лишь для получения взрывай огня. Это был так наз. «греческий огонь», изобретенный греком Каллиником из Гелиополя в середине VII в. Долгое время он был военной тайной византийцев, пока последнюю не выведали арабы. Состав «греческого огня» — сера, горная смола, селитра и льняное масло; смесь при воспламенении давала дым, производила оглушительный гром и распространяла огонь, который не поддавался тушению обычными средствами. «Греческий огонь» закладывался в металлические трубки, в полые копья и в глиняные горшки с отверстиеми для фитилей; все эти вместилища выбрасывались либо рукой, либо метательными орудиями с целью поджога судов, деревянных машин и убежищ противника. Кроме того, им действовали для устрашения и для опаления врага на близком расстоянии при штурме; тогда его пускали из сифонов или огнеметательных труб. Особенно частым было употребление «греческого огня» во флоте; на носу корабля устанавливались сифоны с жерлами в виде пасти дракона, которые изрыгали огонь на воду и на вражеские суда или на стены осажденного приморского укрепления. Вода не только не тушила, но, наоборот, распространяла огонь. Не попавшее на корабль пламя плавало на поверхности воды, благодаря льняному маслу в составе «греческого огня». Защитой было обвешивание кораблей войлоком, пропитанным уксусом. Повидимому, Западная Европа познакомилась с употреблением «греческого огня» во время крестовых походов и, узнав секрет его приготовления, начала применять его в^своей военной практике.
Использование упругости газов, образующихся при воспламенении взрывчатой смеси, для метания снарядов было найдено позднее. В XIII в. знаменитиые ученые — немец Альберт Великий и англичанин Роджер Бекон — делали опыты с взрывчатыми смесями, не интересуясь, однако, практическим их приложением. В XIV в. фрейбургский монах Бертольд Шварц, которого иногда ошибочно называют «изобретателем» пороха, производя опыты над взрывчатой силой смеси из ивового или липового угля, селитры, серы и лака (древнейший рецепт пороха, 1331 г.), испробовал возможность ее применения для метания снарядов.
Первоначальный порох представлял собой тонкий муко-образный порошок; в 20-х годах XV в. стали употреблять зерновой порох, получавшийся путем раскатывания пороховой мякоти (со спиртом и другими примесями) в тесто, которое пропускали сквозь решето. Главная составная часть пороха—селитра ввозилась в Европу с Востока, через Венецию. Чтобы избежать возможных затруднений в связи с ввозом и дороговизной селитры, уже в конце XIV в. в Германии и Италии начали устраивать селитренные плантажи и таким образом устранили зависимость от импорта.
Во второй половине XIV в. при осадах уже действовали тяжелые огнестрельные орудия — бомбарды и пушки. Бомбарда — тяжелое железное кованое орудие с коротким широким дулом. Размеры бомбарды, находящейся в Венском арсенале, 2.50 м длины при калибре 0.88 м. В походе бомбарду и повозки со снарядами тащили волы, при устаноке ее передвигали при помощи воротов, так как вес ее иногда превышал 8300 кг, а снаряды (в большинстве случаев каменные ядра) доходили до 130 кг весом. Бомбарды заряжались с дула.
На ряду с первыми пушками, преимущественно литыми бронзовыми (середина XIV в.), были и кованые железные (подробнее см. стр. 295, гл. V «Горное дело и т. д.»). Особую группу с конца XIV в. составили первые литые чугунные пушки. Почти одновременно выработались два типа: пушки, заряжавшиеся 1) с дула и 2) с казенной части. К середине XV в. дульные пушки стали господствующим типом, так как способ зарядки с дула позволял целиком использовать развивающиеся при взрыве газы, которые в казнозарядных пушках частично пропадали, выходя через щели между камерой и стволом. Но казнозарядные пушки удержались во флоте, где зарядка с дула|была неудобна. Для бомбард изготовляли каменные ядра, причем иногда их стягивали железными обручами или, выдолбив, наполняли свинцом. Для пушек брались главным образом металлические снаряды (подробнее о снарядах см. гл. V «Горное дело и т. д.»).
Артиллерия XIV и XV вв. отличалась необычайной величиной и тяжестью орудий. Примером может служить находящаяся ныне на одной из площадей бельгийского городе Гента железная кованая пушка «Бешеная Грета» (рис. 26) (имяЦМаргариты — Греты часто давалось бомбардам и пушкам с прилагательными вроде бешеной, безумной, ленивой, гороподобной и т. д.). Вес ее= 16 400 кг, калибр—64 см, длина ствола 5.05 м (рис. 26). Не меньшей тяжестью отличались бронзовые пушки. В 1408 г. для тевтонских рыцарей была отлита пушка, весившая 285 ц.
Прототипом ручного огнестрельного оружия была маленькая литая бронзовая пушка, из которой метали мелкие камни, кованые железные болты, свинцовые и зажигательные пульки; из этой пушечки, укрепленной на небольшой деревянной колоде, постепенно образовался ручной аркебуз (испорченное слово, значит — пушка с крючком, т. е. с выступом для того, чтобы зацепить пушку за стену, за тын и уменьшить отдачу). Литые стволы в XV в. сменились стволами из кованого железного листа, свернутого в трубку и сваренного по шву; задний конец канала затворялся клином; воспламенение снаряда производилось сначала от руки, затем стало механическим неудобствами: стрелок должен держать его все время зажженным, а от сырой погоды тление прекращается; кроме того, светящиеся точки фитилей выдают месторасположение стрелков. На смену фитиля появился*(в XVI в.) кремень.
Введение огнестрельного оружия произвело коренные изменения в технике военного дела. В течение XV в. была забыта средневековая осада, так как в связи с появлением огнестрельных орудий стали выходить из употребления старые, служившие ряд веков, осадные машины, а замки и городские стены не могли выдерживать бомбардировки; вместо разрушенных укреплений выросли другие, построенные на иных принципах обороны, а прежние, еще сохранившиеся, начали водоизменяться в связи с этими новыми принципами и с нараставшим господством настильного огня. Постепенно исчезали все приспособления, служившие раньше для огня навесного—бойницы, зубцы, машикулы, деревянные галлереи и балконы для сбрасывания камней к подножию стены; потеряла значение высота стен и особенно башен, которые в средневековом замке всегда сильно возвышались над стенами (определенный признак укреплений до XV в.). Взамен этого куртины стали ниже и значительно толще, так как бомбардировка была менее опасна для толстой, низкой стены; башни, также сниженные к концу XV в., стали заменяться бает ионами, представлявшими собой широкие, массивные, низкие выступы, большей частью пятиугольного очертания. На бастионах устраивались просторные площадки для установки орудий (рис. 27).
Принужден был отступить перед новыми приемами наступления и рыцарский оборонительный доспех. О нем можно сказать, что он, несмотря на центральное положение фигуры рыцаря-воина, в феодальном обществе, не пережил эпохи своего расцвета по существу, так как этот расцвет, выразившийся в завершении форм и целесообразности частей, наступил в XV—XVI вв., когда сам он был уже не нужен. Развившись из технических форм предыдущих веков, он запоздал в этом развитии сравнительно с развитием остальной военной техники. Поэтому он оказался недостаточной и лишь обременительной защитой против пробивной способности огнестрельного снаряда. Ни увеличение скользящих поверхностей кирасы и шлема, ни утолщение металлических пластин не помогло ему доказать свою необходимость и значение. Несколько видоизмененный и сильно облегченный (он распространился теперь в упрощенном виде на всю массу пехоты), он продолжал служить только для отвода ударов и уколов на случай рукопашных поединков и не всегда был в состоянии отразить пробивную силу пуль, хотя мастера были обязаны подвергнуть испытанию против пуль каждый изготовленный ими доспех.
Переворот, произведенный в технике военного дела переходом к огнестрельному оружию, имел следствием усиленное развитие горного дела и металлургии, прогресс которых в свою очередь воздействовал на военную технику, создавая импульсы к новым усовершенствованиям; с другой стороны, значительные общественные сдвиги конца Средневековья произошли в связи с революционизирующим финалом развития
средневековой военной техники или, иначе говоря, резко обоз-
начившимся преддверием военного дела последующих веков.
Выдающееся положение военного дела в феодальном обществе
обусловило влияние изменений в военной технике на господствующие классы. Рыцарство, эта яркая и могущественная составная часть феодального общества, понемногу уступавшая дорогу ругим, давно уже выдвигавшимся, сильным классам городского аселения, в XVB. перестало существовать в классических средне-
вековых формах, связанных с военными действиями. «Для приобретения пороха и огнестрельного оружия требовались промышленность и деньги, а этими двумя вещами владели горожане.
Поэтому огнестрельное оружие стало с самого начала оружием
горожан и возвышавшейся при их поддержке монархии против
феодального дворянства. Неприступные до тех пор каменные
твердыни дворянских замков пали перед пушками горожан,
а пули их винтовок пробили рыцарские латы. Вместе с одетой
в броню кавалерией дворянства была разбита и его власть».
Изменилась, теперь уже в корне, армия, в которой прежде
рыцари играли, если не численно, то по значению преобладающую роль, считая войну и все выгоды войны своей привилегией. Недаром представители старого рыцарства, поняв,
что они утеряли привилегированное положение «благородного воина», вооруженного так, как не разрешалось, да и было
не по средствам вооружиться простому горожанину, ни тем
более крестьянину, негодовали на новое оружие, называя тех,,
кто его употреблял, «трусливыми и низкими мерзавцами, которые
никогда не решились бы встретиться с настоящими воинами
лицом к лицу в рукопашном бою» (суждение французского
полководца Монлюка, XVI в.). Действительно, порох давал
в руки каждому обладателю простого аркебуза или, позднее,
пистолета возможность не без успеха выступить против закованного в дорогие латы рыцаря; за этой возможностью открывались и другие, более глубокие: «введение огнестрельного ружия подействовало преобразующе не на одно собственно
военное дело, но также на политические отношения подчинения
и господства».







Материалы

Яндекс.Метрика