Мир до появления жизни
Можно, конечно, подойти к проблеме происхождения жизни и с другого конца, то есть исходя из характера мира до появления жизни. Это — дело астрономии, геологии и в особенности геохимии. Эта новая наука выросла в ответ на значительно более широкие потребности промышленности XX века в редких металлах, ибо даже еще до открытия значения урана уже существовал спрос на другие редкие металлы, такие, как ванадий и германий, и распределение их в природе явилось проблемой, возникшей перед такими изобретательными и выдающимися геологами и химиками, как В. М. Гольдшмидт в Норвегии и Вернадский в Советском Союзе.
В процессе физической эволюции остывающей планеты неизбежно должна была образоваться гидросфера, состоящая из рек и морей. Первые явления жизни должны были возникнуть в этой гидросфере, где вода и ил испытывали воздействие солнечного света. Именно в этот период должны были накапливаться простые соединения углерода и азота, из которых образованы организмы. Быть может, никакого точного начала жизни не было вообще. В состоянии активного равновесия, вызванного превращениями, непрерывно происходившими между теми или другими химическими веществами, могли установиться известные циклы, которые были самовоспроизводящимися, то есть молекула А производила молекулу В, и так далее до тех пор, пока молекула Z снова не производила молекулу А. На этой стадии всю среду можно было бы назвать живой в биохимическом смысле, хотя ни одного организма еще несуществовало. Однако такая жизнь, очевидно, всегда должна была подлежать распаду. Только когда образовались крупные полимерные молекулы — Зелки или их предшественники, — эти маленькие миры химических процессов смогли собраться воедино, порвать с окружающей их водой и стать первыми организмами, один из которых послужил источником всей последующей жизни. Это могло произойти одним из тех путей, которые тридцать лет тому назад указали Опарин и Холдейнм.