Греческая медицина. Гиппократ
Греческая медицина обусловила еще один вклад в связную научную картину мира. Именно от нее берут начало две линии — эмпирическая и философская, которые проходят через всю медицину последующего периода. Греческая медицина, подобно греческой математике, является непосредственным продолжением медицины древних цивилизаций. Греческие врачи, возможно, принадлежали к Асклепиадам или к роду Асклепия (полубога, покровительствовавшего медицине), к одному из профессиональных родов или цехов. И в самом деле, мы обнаруживаем в Гиппократовой присяге хорошо сохранившийся пережиток церемонии вступления в род, сопровождавшейся взятием на себя определенных обязательств по отношению к членам рода и их семьям, причем который все еще имеет место и по сей день. Мы находим среди них, например, следующее:
«Я поделюсь этим с помощью наставления, рассказа и всеми другими видами обучения не только с моими собственными сыновьями, но также и с сыновьями того, кто обучил меня, и с другими учениками, давшими обет и клятву в соответствии с законом лекарей, но ни с кем другим».
В Греции, как и в древних цивилизациях, врач являлся своего рода аристократом, имевшим дело главным образом с богатыми покровителями. Лечение простых людей оставалось делом старух и шарлатанов, пользовавшихся традиционными и магическими лекарствами.
Первая из тенденций в греческой медицине ассоциируется с почти легендарным лекарем — Гиппократом из Коса. Так называемый Гиппократов корпус представляет собой значительное количество медицинских трактатов, написанных, вероятно, в период между 450 и 350 годами до и. э., причем, несомненно, на клинических данных. Медицина рассматривается как искусство — techne — лечения пациентов. Наиболее известное высказывание Гиппократа было связано с необходимостью предостеречь врачей, чтобы они не позволяли есть пациентам, страдающим лихорадкой:
«Жизнь коротка, искусство существует долго; возможность исчезает, эксперимент — опасен, а суждение — сложно. Все же мы должны быть готовы не только выполнить свой долг сами; в этом деле должны совместно действовать пациент, тот, кто за ним ухаживает, и внешние обстоятельства».
О каждом случае судят по его достоинствам, но мнение складывается на основе наблюдения сходных случаев. В этом кодексе Гиппократ следует традиции египетских врачей. Магические или религиозные причины или средства лечения болезни им не упоминаются, и Гиппократ идет дальше, явно отрицая подобные причины. Так, во фрагменте о «священной» болезни, эпилепсии, мы находим следующее:
«Мне кажется, что болезнь, которую называют священной, имеет не более божественное происхождение, чем всякая другая. Она, подобно другим болезням, имеет естественную причину. Люди считают ее божественного происхождения потому, что они ее не понимают... В природе все вещи похожи в том отношении, что могут быть прослежены их предшествующие причины»
Косская школа в равной степени нетерпимо относится к использованию, философии в медицине. В «Древней медицине» (автором которой является, возможно, софист Протагор) мы находим:
«Все, кто пытается рассматривать искусство врачевания на основе постулата — тепла, холода, влажности, сухости и всего другого ими придуманного, — сводя, таким образом, причины болезней и смерти людей к одному или двум подобным постулатам, не только явно ошибаются, но и заслуживают особого порицания, так как они ошибаются в том, что представляет собой искусство или технику (techne) и, кроме того, нечто, к чему прибегают все люди в критические моменты своей жизни, окружая при этом большими почестями врачей - практиков и мастеров этого искусства, если они хороши».
Несмотря на это обвинение, использование философских постулатов в медицине имело тенденцию увеличиваться и даже проникло в сочинение Гиппократа.
Это имело место в какой - то степени с самого начала анатомических и физио^ логических исследований. Последователь Пифагора Алкмеон, например, узнал путем вскрытия кое - что о функции нервов и осмеливался утверждать, что мозг, а не сердце является органом ощущения и движения. Этот факт, который должен был быть практически известен первобытным охотникам, все еще упорно отрицался врачами 2000 лет спустя. Доктрины, носившие более мистический характер, находили несравнимо более благоприятный прием. Другой пифагореец, Филолай, сформулировал учение о трех духах, или душах, человека: о растительном духе, имеющемся также у всех вещей, которые обладали способностью роста, который расположен в пупке; о животном духе, имеющемся также только у животных, который дает ощущение и движение и расположен в сердце, и о рациональном духе, имеющемся только у человека и помещенном в мозгу. Этим душам было суждено столетиями довлеть над физиологией и анатомией и мешать людям использовать показания своих чувств до тех пор, пока Гарвей не положил всему этому конец.