Рост социализма
Что думали о благах прогресса бедняки, показали чартистское и другие революционные движения середины века и в конце этой фазы — мятежная Парижская Коммуна 1871 года, последовавшая за бедствиями войны и осады. Их философ Карл Маркс, подробнее о котором будет сказано в своем месте, был совершенно неизвестен имущим слоям интеллигенции. Тем не менее наиболее честные из их представителей не могли не видеть и не чувствовать, что кое - что в самом сердце благополучия XIX века было глубоко несправедливым. Артисты, поэты и писатели, потрясенные всем, что видели, выражали свой протест против кошмаров новых промышленных городов, против всеобщей деградации красоты, против вульгарного выставления напоказ богатства. Выступая против этого, интеллигенция прежде всего попыталась возвратиться к идеализированному «средневековью». Кебль (1792 — 1866) и Оксфордское движение, Рескин (1819 — 1900) и прерафаэлиты знаменовали собой первые ростки, которые должны были стать к концу века составной частью полнокровного социализма Уильяма Морриса.
Наука и культура
Отвергая индустриализм, литературное и художественное течение отвергали в значительной степени также и науку, которая, как небезосновательно чувствовала интеллигенция, отождествила себя с машинным производством и всем тем, что ему сопутствовало. Именно начиная с этого периода середины XIX века раскол между представителями гуманитарных профессий и учеными, столь характерный для нашего времени, впервые становится серьезным. Он послужил непосредственной помехой для сотрудничества, без которого никакая конструктивная критика экономической и социальной системы была немыслима. Гуманитарщики не допускали возможности существования представлений, не поддающихся чувственному восприятию; восприятия же ученых были притуплены совершенно сознательным отходом от всего, что не входила в сферу их собственной, к тому времени высокоспециализированной деятельности, будь то искусство, красота или социальная справедливость.