Утилитаристы
В то время было необходимо вновь, как и в середине XVII века, отделить концепции науки от ее общественных связен; создать идею «чистой науки» и, таким образом, вновь вернуть ей ее благонамеренность, дать ей возможность преуспевать и, что еще лучше, стать действительно выгодной. Такое преобразование широко проводилось главным образом утилитаристами, выхолощенными последователями философов XVIII века. Следуя по стопам Адама Смита и Иеремии Бентама, они без колебаний поставили перед собой задачу устранить старые традиционные пороки общества с помощью законодательства, которое предоставило бы капиталистам абсолютную свободу. Только таким образом, при соблюдении железных правил политической экономии, какими их изложили Рикардо (1772 — 1823) и Дж. Стюарт Милль (1806 — 1873), могло быть обеспечено «величайшее счастье величайшего числа людей» (295). В эту эпоху они были исполнены великолепной уверенности в том, что наука раскрыла наконец вечные законы общества — как группы свободно договаривающихся, независимых индивидов. Твердо веря своим новым пророкам, дельцы золотого века капитала из кожи вон лезли, чтобы доказать, насколько они были правы. В огромном подъеме производительной деятельности, проходившей с 1830 по 1870 год без всякой задержки или только с незначительными задержками, науке была отведена небольшая, но жизненно важная и постоянно возраставшая роль.
Это был период расцвета капитализма с его непомерным богатством и гнетущей нищетой; период чартистов и «голодных сороковых годов», равно как и период выставки 1851 года. Капитализм поистине, как это предсказывал в 1848 году Маркс, вызвал к жизни лишенный собственности рабочий класс, потенциальная сила которого должна была положить конец господству капитализма. Однако день этот был еще далек, и хотя борьба за лучшие условия жизни никогда не прекращалась, увеличение производства и расширяющиеся рынки •сбыта на долгое время дали капиталистам возможность идти на своевременные уступки в отношении жизненного уровня рабочего класса.
Период середины XIX века не был периодом радикального технического преобразования, которое могло бы сравниться с npeo6pa30BaHHHMHXVIII века. Это был скорее период непрерывного совершенствования мануфактурных методов, применявшихся во все более широких масштабах. Хотя на сцене начали появляться соперники Англии, ей удалось удержать за собой и даже умножить те выгоды, которые она получила в результате промышленной революции. В течение известного времени она являлась буквально промышленной мастерской мира. Дешевизна товаров, по преимуществу текстильных, выработанных новыми машинами, настолько расширила ее рынки сбыта, что в течение нескольких десятилетий возможности их казались неограниченными. Спрос этих рынков мог быть удовлетворен путем простого увеличения количества и непрерывного усовершенствования существовавших типов машин. Поэтому производство не испытывало какой - либо особо острой необходимости в изобретении новых механизмов.
С другой стороны, все увеличивалась потребность в ускорении связи и перевозок. Телеграф явился первым массовым применением на практике новой науки об электричестве. Более важным в материальном отношении явилось применение силовой энергии в области транспорта — па железных дорогах и пароходах; здесь наука играла только вспомогательную роль.
Появление инженеров
И железные дороги, и пароходы явились непосредственным продуктом деятельности новой профессии — инженеров - механиков и оказались возможными благодаря наличию дешевого железа, которое выплавлялось теперь с помощью каменного угля в масштабах, во много раз превышавших прежние. Возникновение нового типа инженера представляло собой новое социальное явление.
Инженер этот был не прямым потомком старого военного инженера, а скорее шел от рабочих - машиностроителей и металлургов эпохи искусных мастеров - ремесленников. Брама (1748 — 1814), Модели (1771 — 1831), Муир (1806 — 1888), Уптворт (1803 — 1887) и великий Джордж Стефенсон (1781 — 1848) — все они были людьми этого типа. Практическое применение науки в середине XIX века развивалось настолько быстрее, чем сама наука, что организация этого применения и его дальнейшее расширение стали делом практиков. Эти последние в большинстве своем (только самые выдающиеся из них, подобно Ричарду Тревитику (1771 — 1833), Джорджу Стефенсон у и И. К. Брюнелю( 1806 — 1859), представляли собой исключение) приступили к решению этой задачи так же, как это делали их предшественники, — путем проб и ошибок, и дополнили революционные новшества, непосредственно исходившие от науки, своими эволюционными техническими усовершенствованиями. Таким образом, поршневая паровая машина, несмотря на почти 200 - летний путь усовершенствований, является в принципе той же машиной, которая в 1785 году вышла из мастерских Болтона и Уатта.