Беккерель и радиоактивность
К 1897 году атомы окончательно заняли свое место в физике благодаря тому, что, как это ни парадоксально, они уже не были больше атомами (неделимыми, стр. 107), а проявили совершенно обескураживающую возможность дробиться. И не только тем простым способом, какой показал Дж. Дж. Томсон. Одновременно было сделано еще одно открытие, имевшее даже еще большее значение. Не прошло и четырех месяцев после открытия рентгеновских лучей, как Беккерель (1852 — 1909) во Франции, думая, что рентгеновские лучи должны находиться в какой - то связи со свечением, появлявшимся в разрядных трубках, попытался выяснить, не имеют ли подобные свойства также и другие тела, которые испускали такое же свечение, как, например, минералы и соли, в частности соли урана. И, как это ни удивительно, оказалось, что они действительно обладали этим свойством. Здесь было нечто вроде подлинной случайности в истории науки (339). Намек, брошенный Анри Пуанкаре (1854 — 1912), побудил Беккереля удостовериться, не было ли между рентгеновскими лучами и фосфоресценцией какой - нибудь связи. Отец его собрал великолепную коллекцию фосфоресцирующих веществ. Беккерель мог бы с таким же успехом выбрать цинковый сульфид, как и урановые соли, и открытие явления радиоактивности и всего того, что оно означало для атомной физики, могло бы задержаться еще на 50 лет. Кто знает, сколько еще таких же простых явлений, способных революционизировать нашу науку, скрыто вокруг нас.
Новые таинственные лучи, излучающиеся из урана, были также способны проникать в материю, и получались они без помощи какого - либо аппарата, сразу же из, казалось бы, инертных и неизменных химикалий.