Возрождение атомизма
Именно настойчивое утверждение взгляда на атомы как на совершенно реальные единицы отличает физиков XX века от их предшественников в XIX веке. XIX век открылся атомной теорией Дальтона в химии. Он явился, далее, свидетелем торжества атомизма в структурных формулах органической химии, но, как указывалось в части V (329), в конце XIX века одно из течений в науке в значительной степени под влиянием Маха и Оствальда, было антиатомистическим и стояло за разъяснение свойств, приписываемых атомам, под углом зрения более общих субстанций и отношений. Сам Ньютон был атомистом, однако его механика, обобщенная Лагранжем и Гамильтоном, годилась для картины пространства, в котором свойства только незначительно менялись от места к месту.
Интуитивная догадка Фарадея и ее преобразование Максвеллом в электромагнитную теорию света, представляющую собой по самой своей сути теорию силовых полей, придавала этому «полевому» типу теории огромный престиж. Как мы увидим, он должен был получить дальнейшее обобщение в теориях относительности Эйнштейна.
Непрерывность составляла доминирующее условие в теории физического поля, которая не легко могла примириться с прерывностью атомов и с еще большей прерывностью, открывшейся в квантовой теории. Как и в самом начале зарождения сознательного представления о физических явлениях, идея атомов казалась революционной и всегда связывалась с общим атеистическим и революционным направлением мысли. Поля, подобно совершенным геометрическим формам, имеют устойчивый и непрерывный характер. Такой взгляд Дж. Берилл казался значительно более безопасным с точки зрения физики, но попытка восстановить его представляла собой отступательный маневр, который не мог выдержать напора потока новых знаний, объяснимых только в рамках атомистической теории.