ДОБЫЧА ИЗУМРУДОВ
Работы 1916 г. Как выше указано, до 1916 г. правильная добыча изумрудов велась лишь в Троицком прииске, куда был перенесен центр всего управления Изумрудными копями. Здесь добыча велась частью открытыми работами большого разноса, но главным образом подземными работами, весьма затрудненными обилием воды. По описанию Гомилевско-го (1912 г.), компания вела подземные работы с выемкой коротких столбов и применением ручных перфораторов для шпуров. В то время как открытые работы велись уступами, подземные носили весьма неправильный, извилистый характер, постоянно натыкаясь на старые ходы и нуждаясь в хорошем и прочном креплении. В общем разработка велась по определенному плану и без нарушения горного устава. Воду откачивали электрическим насосом.
Начиная с 1911 г. здесь функционировала технически оборудованная обогатительная фабрика, имевшая целью размельчение и промывку изумрудного сланца. Эта фабрика работала на нефти и перерабатывала за де сятичасовую смену 7 тыс. пудов изумрудного сланца, т. е. около 4 куб. сажен породы (фиг. 12).
Мягкий и сырой сланец, содержащий изумруд, подавался в особые барабаны, где его сначала размалывали, тщательно отмывали от листочков слюды, и после прохождения через четыре железных барабана он поступал в большое помещение, в котором струя воды увлекала обломки породы на дна ряда наклонных сортировочных столов, покрытых цинковыми листами. На один ряд попадал крупный сланец, который иногда приходилось еще дробить молоточком, на другой — более мелкая «галя» с отдельными кристаллами изумруда и фенакита. Сидевшие за столом мальчики-отборщики на глаз отбирали ценные камни, причем одна и та же партия «гали» проходила перед глазами четырех отборщиков и одного десятника. В плотно завязанных холщовых рукавицах, под контролем сидящего на возвышении представителя компании, шла здесь напряженная работа, и быстрым движением лопаточки ценный камень откидывался в середину, где он через отверстия в столешнице падал в закрытую на замок жестянку-копилку. Постоянный контроль далеко не всегда достигал цели, и ловким движением лопаточки мальчик скоро научался подбрасывать замеченный им хороший камень, ловить его ртом и глотать.
Описанное обогатительное устройство, по-видимому, обеспечивало извлечение большинства камней, причем необходимо иметь в виду, что до поступления на столы отделялось свыше 75% породы, которая шла по желобам в отвал и в виде искрящихся на солнце листочков слюды образовывала мощные скопления около фабрики и в старых разрезах. Эти грандиозные отвалы содержат до 7% КгО в легко усваиваемой форме и потому заслуживают большого внимания как удобрение.
Копилки с изумрудами попадали из сортировочной мастерской в кладовые управляющего, где с соблюдением ряда формальностей их вскрывали к камни перекладывали в ящики весом около 8 фунтов каждый. Если при осмотре замечались камни особой ценности, то для них составлялась опись. Согласно договору с Кабинетом общество было обязано лучшие камни передавать в Кабинет по весьма приемлемой для общества цене, однако качество камней за 16 лет работы компании было таково, что ни один камень не был продан Кабинету, несмотря на выгодность этой продажи для французского общества.
Ящики с совершенно неотсортированными и неочищенными изумрудами вместе с кусками боковой породы отправляли в Париж. Сравнительно небольшое количество изумрудов вновь возвращали приисковому управлению для продажи в Екатеринбурге. В общем, судя по некоторым данным, стоимость добычи фунта камня до момента отправки в Париж колебалась между 40—60 руб., к чему потом прибавлялись стоимость огранки, содержание магазинов и административного аппарата и другие накладные расходы в размере около 20—25 руб. за фунт сырого камня. При этих ценах, особенно первое время, доходность предприятия была сомнительной, тем более что прииски постиг ряд несчастий: на третий день по отстройке сгорела -новая обогатительная фабрика, вода затопляла шахты и т. д. Однако позднее дела стали поправляться, и управление вновь приступило к расширению работ за пределы обнесенного колючей проволокой Троицкого прииска. Ведением всего дела в конторе, обслуживанием фабрики и добычей сланца занимались свыше 120 служащих, часть которых, особенно в управлении, а отчасти по штейгерскому надзору составляли французы. Воровство в шахтах, как и на фабриках, несмотря на все меры, было весьма значительным, и мальчиков-отборщиков обычно через несколько месяцев сменяли.
Условия работы на приисках, лежащих в глухом лесу, без дорог и без близких поселков, действительно были очень тяжелы, и справедливы те сетования, которые раздавались в прессе в 1913—1914 гг. по вопросу о тяжелом положении рабочих.
Было бы ошибкой описание добычи изумрудов в дореволюционное время ограничить характеристикой деятельности только самой Изумрудной компании. Хотя она официально получила в свою концессию весь район Изумрудных копей, начиная от Мариинского прииска и кончая Краспобо-лотским, но фактически ее работы ограничивались лишь Троицким прииском. Компания пыталась охранять всю эту область, еще далеко не выработанную и таящую много драгоценного камня; однако охрана всех цриисков 20 стражниками не была эффективной, так как заканчивалась или кровавыми столкновениями с пришельцами, или просто миролюбивыми соглашениями стражников с предприимчивыми крестьянами. В последние годы перед войной компания держала лишь несколько человек для охраны Троицкого прииска. Одновременно с планомерной добычей иногда добывались камни из отвалов; так было в голодные годы (1891—1892), когда местным крестьянам разрешили кормиться около старых ям но особым билетам. За восемь лет работы таких старателей многие отвалы были действительно пересмотрены, много хорошего камня было найдено, но самое месторождение и выработки оказались сильно испорченными-Несколько иначе обстояло дело в 1913 г., когда французская компания стала продавать отвалы по 6 руб. за воз, чем была вызвана небывалая горячка и спекуляция. Многие продавали свой скарб, чтобы купить воз породы в надежде на «фарт». Всего было продано отвалов на 22 тыс. руб.; сколько из них было добыто камней, неизвестно, но, по-видимому, были очень удачные находки.
Таковы были два типа добычи, но к ним присоединяется еще и третий, своеобразный и возможный лишь в России.
1 Компанией в 1912 г. было составлено свыше 560 протоколов, но разбор дел тянулся годами, а наказание — не свыше одного месяца тюрьмы — никого не страшило: местные крестьяне считали компанию «узурпатором исконных прав народа на камни».
Вследствие невозможности охраны всей полосы, территория за пределами колючей проволоки делалась предметом хищнического промысла, хорошо организованного и в довольно широких размерах. В труднопроходимых лесных дебрях вокруг Троицкого прииска, на всех оставленных приисках, давнишних выработках и отвалах работали целые полчища вольных людей в поисках изумрудов, которые легко сбывались скупщикам — уральским торговцам самоцветами. Для этого промысла выработалось даже особое наименование— «хита», пли «хитнический промысел». Это слово показывает, что промысел не считался воровством, а являлся одним из законных видов заработка, так как нередко крестьяне Белоярской волости на вопрос об их заработках отвечали не без гордости, что они хитпики Это отношение к камню укоренилось еще с давних пор, когда давались билеты на право добычи изумрудов местным крестьянам, для которых «камень божий» несомненно является «продуктом общей земли, как бы национальной собственностью народа, и никому нельзя запретить его добычу» (Денисов-Уральский). С этой психологией мне часто приходилось сталкиваться на Урале не только на Изумрудных копях.
Нам известно несколько типов хитников, общее количество которых превышало в некоторые годы 8000 человек (из коих 3000 были известны по фамилиям).
Первый тип — это крестьяне, которые занимались этим после своих полевых работ. Нередко крестьяне местных сел и деревень собирались партиями в 10 или 15 человек и, забрав провизию недели на две и необходимый инструмент, ехали на Изумрудные копи. Не доезжая до копей километра два, они останавливались среди густого леса. Вечером, когда смеркнется, они подъезжали к старым отвалам, накладывали в ящики землю и отвозили ее километра за два на берег речки, где на другой день с утра тщательно промывали, промытую породу вываливали на березовую кору и, перебирая ее специально приготовленными лопаточками, отыскивали изумруды.
Второй тип добывателей-хитников на местном языке назывался «зимо-горами». Они живали в лесу в землянках и только время от времени выходили на Асбестовые копи, для того чтобы одну часть своето заработка израсходовать на водку, а на другую купить запас пищи на несколько дней; затем они уходили обратно в свои лесные жилища, находившиеся от Асбестовых копей километров за 25.
Хитники-зимогоры лошадей не имели и ночью выходили к свежим отвалам, накладывали землю в холщовые мешки и уносили в лес, где и занимались отборкой изумрудов. Часть хитников собиралась большими организованными группами для добычи из казенных месторождений: они проходили дудки или даже вели работы по всем правилам горного искусства. Гомилевский в 1914 г. подробно описывает такие работы около старого Красноболотского прииска, отстоящего от Троицкого на 18 км. Здесь наблюдалось до 50 шурфов, дудок и ям; глубина некоторых из них достигала 10—15 м.
Промывку сланцев хитники или старатели производили очень простым способом, но чрезвычайно тщательно. Хитники собирались у мест своих разработок иногда многочисленными группами (человек до 200) и пока одни раскапывали отвалы или рыли новые шурфы, другие занимались промывкой сланцев. Сланцевую породу промывали небольшими порциями, пользуясь для этой цели плоскими ситами на деревянных рамах (род вашгердов) , их много раз погружали в воду и при этом встряхивали. Промытую породу разбирали руками на небольших деревянных щитах, внимательно просматривая каждый кусок тальки.
Огромная доходность работ хитников, правда, безжалостно выбиравших более богатые участки, с несомненностью заставляла поставить на очередь вопрос о более (правильном ведении дела н о борьбе с хшцничеством не полицейскими мерами, а организацией артелей на кооперативных основах. Е. Гомилевский отмечал, что необходимо весь район Изумрудных копей разбить на отдельные участки, каковые сдавать крупным артелям или отдельным предпринимателям, с тем, однако, чтобы работы велись в крупном масштабе.
Работы после 1923 г. С 1923 г. Изумрудные копи эксплуатировались на новых началах, и, как ни трудны были первые шаги треста «Русские самоцветы», за три года работа на копях изменилась коренным образом. Мои троекратные посещения копей выявили ряд достижений в этом направлении.
Работы заключались в создании крепкого технического и хозяйственного центра на Троицком прииске, в организации специальных артелей двух типов — разведочных и эксплуатационных и в стремлении к хозяйственному использованию главных разработок. О создании центрального управления на Троицком прииске я уже говорил. Здесь были полностью восстановлены фабрика и силовые установки, построена центральная электрическая станция и проведено электрическое освещение, организован кооператив и технические мастерские, созданы школа и культурный центр для старателей, а часть свободных помещений отведена под жилье. Таким образом, Троицкий прииск начал обслуживать весь район не только административно, но и хозяйственно, что облегчило положение старателей многочисленных артелей, общее число членов которых доходило до 400. Нет никакого сомнения в том, что значительную часть старателей набирали как из старых рабочих, так, особенно, и из опытных хитников, и этими новыми формами стимулировался интерес населения к камню. Я могу с уверенностью сказать, что период хитничества был изжит и что при правильном развитии современных форм и намечающихся мероприятий он и не возродится.
Артельные работы за последние 2—3 года оказались не только жизненными, но и довольно удачными по характеру эксплуатации. Всего работало разное число артелей — от 10 до 20 и 25 одновременно, причем иногда общее количество занятых рабочих доходило до 400. Каждой артели на основании договора нарезался определенный участок — делянка. Месячная аренда не превышала 1 руб. за десятину; управление конями и трест выплачивали артели стоимость добытых ею камней на основании оценки специальной комиссии, приезжающей периодически на копи и просматривающей в присутствии старателей добытый товар. За особо удачные находки, помимо обычной оплаты по норме, выдавались премии.
Добыча шла под непосредственным руководством техрука, с применением всех правил горного устава; старатели должны были пользоваться советами треста и его работников.
Промывку материала производили теми способами, которыми пользовались хитники, причем в некоторых делянках после отмывки мелкого сланца «галю» рассматривали на специальных оцинкованных столах, под окном в крыше землянки. Хотя сами старатели заинтересованы были сдавать весь товар тресту, так как продажа на сторону была сирого запрещена и каралась, все же во время промывки и сортировки на приисках находились специальные контротеры-десятннки.
Самым слабым местом организации было полное 'отсутствие средств у старателей и потому — необычайно тяжелые материальные условия в начале работы, до нахождения «товара».
Что касается хозяйственных работ, то здесь в первую очередь стояла задача но откачке озер, образовавшихся на месте обоих разрезов Троицкого прииска, содержащих около 10 млн. ведер воды. Эта работа была успешно закончена к весне 1925 г.