КОПИ ШАЙТАНКИ
Деревня Шайтанка лежит на границе адуйско-режевских лесов, среди пашен и полей, на пологих восточных склонах Урала. Небольшая речонка Шайтанка, впадающая в Реж, протекает через это богатое село, севернее которого проходит большой Невьянский тракт. В самой деревне женщины и дети в свободное время намывали в реке гальки рубина и сапфира, тогда как копи самоцветов были рассеяны вокруг, по преимуществу в лесу к югу и востоку от деревни.
Еще в 1910 г. па главной улице пользовался славой дом крестьянина-богатея Василия Лёвыча Зобнина. Ему сбывали свой камень и бедные хит-ники с Изумрудных копей, и пропивавшие свои деньги терщики Мурзинки. Ему же перепала главная доля розовых и зеленых турмалинов Липовки, когда плуг одного из крестьян наткнулся на ,пашне на жилу шерлов. Не отставал от него и его брат Николай Лёвыч, владелец мельницы на Реже недалеко от Шайтанки, в мешках у которого собиралось немало аметистов и турмалинов, а на полках в комнате красовались щетки дымчато-фиолетовых аметистов Адуя. Последние пять лет перед войной 1914 г. работы шли неудачно, и без успеха вел Зобнин добычу на топазовой копи (см. ниже), извлекая разъеденный бесцветный или желтоватый топаз (тяжеловес) и редкий зеленоватый берилл.
А между тем в начале XIX в. здесь шла большая и удачная добыча. Сначала местные крестьяне нашли ряд верховиков с цветными турмалинами, потом поиски директора Екатеринбургской гранильной фабрики Мора увенчались блестящим успехом, и в 1815 г. в 7—10 км к юго-западу от деревни, в березовом леску, ему удалось найти мощные жилы пестро-цветных турмалинов более разнообразной окраски, чем камни Сарапулки, но никогда не достигавших красоты вишнево-фиолетовых камней последнего месторождения. Эти копи, прозванные копями Мора1, легко достижимы по ровной лесной дороге, мимо лесных покосов, среди болотисто-холмистого рельефа местности, совершенно скрытого под покровом сплошной растительности. О ровной болотистой местности и вызванном ею обилии комаров говорил еще Г. Розе, который, как он сам отмечает, был более занят борьбой о комарами, чем осмотрам старых копей. Сейчас на заплывших и завалившихся копях ничего нельзя увидеть. Крупные столетние деревья выросли на отвалах, перемытых и пересмотренных много раз шайтанскими жителями. Среди обломков пород — 'крупнозернистых и сильно разрушенных пегматитов, богатых письменным гранитом,— видны обильные куски сильно измененного змеевика, частью обогащенного тальком и прорезанного жилами и неправильными скоплениями халцедона. В некоторых местах завалившихся ям можно видеть, что пегматитовая жила с каолинизированным полевым шпатом щроходит в свите змеевиков и что, таким образом, обогащение ее полихромными цветными турмалинами должно быть связано именно с процессами контактового характера.
В сильно выветрелом пегматите и особенно в красочных продуктах его разрушения встречались большие кристаллы турмалина — малинового, черного, зеленого и бурого, с красивым полихромным изменением по длинной оси. Изредка длина их достигала 5—8 см, но чаще турмалин образовывал лишь сеть мельчайших иголок. Их сопровождал листоватый и гребенчатый альбит, знаменитый короткостолбчатый розовый или бесцветный воробьевит, гранат, кордиерит и большие листы фиолетового лепидолита. Все зти минералы встречались здесь в красивых и крупных разностях и вполне оправдывали те огромные затраты, которые производились на их добычу в начале XIX в. Любопытно отметить, что турмалины особенно часто встречались гнездами, или, по-местному, «кустами», и заключались в бурой глине, заполнявшей сводообразные полости в пегматите.
1 Не доезжая одного километра до Моровских копей, можно наблюдать остатки знаменитой «Желтой ямы», из которой получались бурые турмалины и золотисто-желтые топазы.
«Самоцвет», т. е. красный турмалин, был уже издавна известен из этих мест шайтанским жителям; они рылись здесь по преимуществу в верхних частях жил,, в разрушенной дресве и даже в почвенном слое, и только в 1815 г. маркшейдер Мор, отправленный «по высочайшему повелению» для собирания ископаемых но всему Сибирскому краю, приказал произвести разведку и наткнулся на большие богатства этого камня. Месторождение было взято в казну и работалось лет 5—8, обогатив Кабинет и Горный музей богатейшими штуфами рубеллита. В 1810—1831 гг. казной здесь велись безрезультатные разведки. С тех пор копи заброшены и окончательно забыты.
С научной точки зрения Шайтанские турмалиновые копи представляют очень большой интерес. Подобно копям Сарапулки и Липовки, пегматитовые жилы этой области носят несколько отличный от Мурзинки характер, и нетрудно видеть, что главное различие вызывается прохождением жилы в змеевиковой свите и обогащением жильных растворов соединениями магния и кальция.
Однако месторождение драгоценных камней указанными ямами не ограничивается. Уже выше я указал на поиски рубинов и красноватых сапфиров по р. Шайтанке; на ее же левом берегу, в 200 м от самой деревни, известна небольшая копушка Зобнина — «яма Епишка» с тем тремо-литсодержащим кварцем, о котором писал еще Раздеришин в конце XVIII в,; мягко-шелковистый асбест 'образует включения в сероватом кварце, при шлифовке которого выявляются неплохие волосатики. Тут же неподалеку — несколько разведок на гранитные пегматиты в змеевиках, но без следов драгоценных камней и турмалина и лишь с теми своеобразными и красивыми серовато-зелеными, немного отливающими полевыми шпатами (плагиоклазами), которые столь типичны для Моровских копей и других пегматитовых образований, так или иначе генетически связанных со змеевиками.
Совершенно иной характер имеют месторождения к востоку от Шайтанки, по дороге в дер. Медвежку, в мелкорослом лесу, покрывающем гранитные холмы левых берегов р. Шайтанки. Здесь в 1—1,5 км к востоку и северо-востоку можно обнаружить ряд многочисленных ям, копей и шурфов, из которых особенно приходится отметить старую (более северную) и новую Окуловы ямы. В новой яме, мною осмотренной в 1913 г., Зобнин работал еще в последние десять лет, и потому в ней можно было наблюдать характер самого месторождения. Здесь обнаружена жила крупнозернистого гранитного пегматита, сравнительно бедного письменным гранитом, но с многочисленными отдельными миаролитовыми пустотами. Гранит в части, доступной наблюдению, образовывал жилы мощностью не свыше 2 м, проходившие более или менее согласно в сильно разрушенных, поставленных на голову гнейсах. Отдельные миаролитовые пустоты, по словам Зобнина, были небольших размеров и содержали, кроме кварца и полевого шпата, иголочки черного турмалина, берилл, топаз и ломонтит. Бериллы этой копи отличались приятным желтым тоном, тогда как топаз характеризовался бесцветностью или слабой желтизной и сильной изъе-денностью кристаллов. Вообще эти ямы не давали очень ценных камней и, в сущности, всегда работались в убыток.
С минералогической точки зрения совершенно особый интерес представляют здесь кварцево-пегматитовые жилы с зальбандами из сплошного магнетита.
Местные старожилы указывают еще на копи с бериллами в 1 км от Шайтанки, по ключику, справа впадающему в самой деревне в р. Шайтан-ку, около дер. Бажиной (к запад-северо-западу). Насколько зто указание правильно, проверить не удалось.
Наконец, последнее место распространения настоящих пегматитовых жил лежит в 3 км от Шайтанки и в 1 км к северу от Режа — от мельницы Н. Зобнина в Таганском лесу. Эти ямы принадлежат дер. Галаниной, очень сложны по генезису, так как, насколько можно судить по старым отвалам, состоят из пегматитов и каких-то сильно измененных контактовых минералов типа актинолита.
Кроме этих месторождений, находящихся в связи с гранитными пегматитами или гранитными интрузиями, в змеевиках в Шайтанском районе встречается еще один цветной камень — знаменитый шайтанский переливт, тесно связанный, очевидно, с гидротермальной (может быть, контактовой) переработкой змеевиков. Коренные месторождения этого слоистого халцедона неизвестны, и материал для обработки обычно собирается прямо на полях и пашнях, по преимуществу к востоку и северо-востоку от Шайтанки (см. первый том, стр. 201).