Эксперимент с протезом мозга

Мысленный эксперимент с протезом мозга был предложен в середине 1970-х Кларком Глаймором и описан в трудах Джона Сирла [1376], но его чаще всего связывают с работой Ханса Моравека [1084]. Этот эксперимент заключается в следующем: предположим, что нейрофизиология достигла огромного уровня развития, на котором существует идеальное понимание взаимодействия входных и выходных сигналов и связей между всеми нейронами в мозгу человека. Предположим также, что существует возможность создавать микроскопические электронные устройства, имитирующие поведение нейрона, которые можно незаметно для человека подключать к его нервной ткани. Наконец, предположим, что некая чудесная хирургическая техника позволяет заменять отдельные нейроны соответствующими электронными устройствами, не нарушая работу мозга в целом. Эксперимент состоит в постепенной замене всех нейронов в голове человека электронными устройствами, а затем в обратном выполнении этого процесса для возврата испытуемого субъекта в его нормальное биологическое состояние.
Нас интересует как внешнее поведение, так и внутренний опыт этого субъекта во время операции и после нее. Согласно определению этого эксперимента, внешнее поведение субъекта должно оставаться неизменным по сравнению с тем, которое наблюдалось бы в том случае, если бы эта операция не выполнялась4. Итак, несмотря на то, что в присутствии или отсутствии сознания не так уж легко убедиться, будучи сторонним наблюдателем, сам субъект эксперимента должен по крайней мере иметь способность зарегистрировать любые изменения в своем восприятии собственного сознания. Очевидно, что возникает прямой конфликт интуитивных представлений о том, что может произойти. Моравек, будучи специалистом в области робототехники и приверженцем взглядов функционалистов, убежден в том, что сознание субъекта, подвергающего эксперименту, останется незатронутым, а Сирл, философ и натуралист-биолог, столь же твердо убежден, что сознание у субъекта эксперимента постепенно исчезнет, о чем свидетельствует приведенная ниже цитата из его работы.
Вы обнаружите, к своему полному изумлению, что действительно теряете контроль над своим внешним поведением. Например, вы заметите, что при проверке врачами вашего зрения вам, допустим, скажут: "Мы держим перед вами объект красного цвета; пожалуйста, сообщите нам, что вы видите". Вы захотите крикнуть: "Я ничего не вижу. Я полностью ослеп", но услышите, как ваш голос говорит, полностью не подчиняясь вашему контролю: "Я вижу перед собой объект красного цвета..." Ваше сознание постепенно сужается и исчезает, тогда как внешне наблюдаемое поведение остается неизменным [1379].
Но существует возможность вести этот спор, опираясь не только на интуицию. Во-первых, следует отметить, что внешнее поведение будет оставаться одинаковым в процессе того, как субъект постепенно теряет сознание, только в том случае, если воля субъекта исчезает мгновенно и полностью; в противном случае сужение сознания должно было бы отразиться на внешнем поведении; это означает, что испытуемый должен был бы закричать: "Помогите, я теряю сознание!" или нечто в этом роде. Такая гипотеза мгновенного исчезновения воли в результате постепенной замены одного за другим отдельных нейронов кажется маловероятной.
Во-вторых, рассмотрим, что произойдет, если мы будем задавать субъекту вопросы, касающиеся того, как он сам ощущает наличие у него сознания в тот период, когда у него не останется ни одного настоящего нейрона. Согласно условиям эксперимента, мы должны получать примерно такие ответы: "Я чувствую себя прекрасно. Я должен также отметить, что немного удивлен, поскольку верил в истинность доводов Сирла". Еще один вариант состоит в том, что мы могли бы уколоть субъекта заостренной палочкой и услышать ответ: "Ой, больно". Теперь, если вернуться к обычной жизни, то скептик может возразить, что подобные выходные данные могут быть получены и от программ искусственного интеллекта как простые результаты принятых соглашений. Действительно, совсем не сложно предусмотреть, например, такое правило: "Если на датчике номер 12 появится сигнал с высокой интенсивностью, то выдать выходные данные «Ой, больно»", но весь смысл рассматриваемого эксперимента состоит в том, что мы продублировали функциональные свойства обычного человеческого мозга, поэтому предполагается, что электронный мозг не содержит таких структур, в которых реализованы подобные соглашения. Это означает, что нужно как-то объяснить, чем обусловлены проявления сознания, вырабатываемые электронным мозгом, которые основаны лишь на функциональных свойствах нейронов. И это объяснение должно также распространяться на настоящий мозг, который имеет такие же функциональные свойства. На наш взгляд, можно сделать только два приведенных ниже возможных вывода.
1. Причинные механизмы формирования сознания, которые вырабатывают выходные данные такого рода в обычном мозгу, все еще продолжают действовать в электронной версии мозга, поэтому последняя также обладает сознанием.
2. Осознаваемые психические события в обычном мозгу не имеют причинной связи с поведением, а поскольку они отсутствуют также в электронном мозгу, последний не обладает сознанием.
Хотя нельзя исключить вторую возможность, при данном подходе сознание сводится к тому, что философы называют эпифеноменальной (выраженной в качестве побочного явления) ролью — как будто что-то происходит, но не отбрасывает тени, которая должна была бы появиться в наблюдаемом мире. Кроме того, если сознание действительно эпифеноменально, то в мозгу должен находиться второй, бессознательный механизм, с помощью которого и формируется восклицание "Ой, больно", когда человека колют заостренной палочкой.
В-третьих, рассмотрим ситуацию, возникшую после того, как операция проделана в обратном направлении и субъект снова имеет обычный мозг. И в этом случае внешнее поведение субъекта должно быть, по определению, таким же, как если бы операция вовсе не проводилась. В частности, мы были бы вправе задать субъекту такие вопросы: "Что вы чувствовали во время операции? Помните, как вас укололи заостренной палочкой?" Субъект должен точно помнить фактический характер своего осознанного опыта, включая качественную сторону этого опыта, несмотря на тот факт, что, согласно Сирлу, такого опыта не должно быть.
Сирл мог бы возразить, что мы не определили эксперимент должным образом. Если бы настоящие нейроны, скажем, прекращали действовать в том промежутке времени, когда они были извлечены, а затем снова помещены в мозг, то, безусловно, они не могли бы "запомнить" опыт, полученный в это время. Чтобы учесть это обстоятельство, необходимо обеспечить обновление состояния нейронов в соответствии с изменением внутреннего состояния искусственных нейронов, которыми они заменялись. Если бы в таком случае предполагалось наличие "нефункциональных" аспектов реальных нейронов, которые привели бы к поведению, функционально отличному от того, которое наблюдалось, пока искусственные нейроны были бы еще на месте, то налицо было бы простое приведение к абсурду, поскольку означало бы, что искусственные нейроны функционально не эквивалентны настоящим нейронам (одно из возможных возражений против этого довода приведено в упр. 26.3).
Патрисия Чарчленд [260] указала, что приведенные выше доводы, основанные на теории функционализма и применяемые на уровне нейронов, могут также использоваться на уровне любой более крупной функциональной единицы — группы нейронов, раздела мозга, доли, полушария или целого мозга. Это означает, что, согласившись с доводом, что эксперимент с протезом мозга демонстрирует наличие сознания у мозга, в котором нейроны заменены электронными компонентами, мы должны также согласиться, что сознание сохраняется, если весь мозг заменяется схемой, в которой входные данные отображаются на выходные с помощью огромной поисковой таблицы. Такое представление неприемлемо для многих людей (включая самого Тьюринга), интуиция которых подсказывает, что поисковые таблицы вряд ли могут иметь сознание или, по меньшей мере, что сознательный опыт, сформированный во время поиска в таблице, не сопоставим с опытом, сформированным в процессе работы системы, которая может быть описана (даже в примитивном, вычислительном смысле) как манипулирование с убеждениями, результатами самоанализа, целями и тому подобными явлениями, которые формируются мозгом. Эти замечания свидетельствуют о том, что эксперимент с протезом мозга может быть эффективным средством, подкрепляющим нашу интуицию, только если в нем не предусматривается замена сразу всего мозга, но это и не означает, что в данном эксперименте может лишь рассматриваться замена одних атомов другими, как хочет нас заставить считать Сирл.







Материалы

Яндекс.Метрика