Проблема разума и тела
Проблема разума и тела касается вопроса о том, как психические состояния и процессы связаны с физическими состояниями и процессами (а именно с процессами, происходящими в мозгу). Игнорируя достаточно высокую сложность этой проблемы, обобщим ее до уровня проблемы "архитектуры разума", что позволит нам вести речь о том, могут ли машины иметь разум.
Почему проблема разума и тела является такой сложной? Первую сложность обнаружил еще Рене Декарт, который размышлял над тем, как бессмертная душа взаимодействует со смертным телом, и пришел к выводу, что душа и тело — это два различных типа субстанций; в этом состоит так называемая теория дуализма. С другой стороны, теория монизма, часто называемая материализмом, основана на том, что таких субстанций, как нематериальные души, просто не бывает; в мире имеются только материальные объекты. Поэтому все психические состояния
(возникающие, когда человек испытывает боль, осознает себя как скачущий на лошади или думает, что Вена — столица Австрии) представляют собой состояния мозга. Джон Сирл метко сформулировал эту идею в виде лозунга "Мозг рождает разум".
Но материализму приходится сталкиваться с двумя серьезными препятствиями. Первым из них является проблема свободной воли: как так может оказаться, что чисто физический разум, каждое преобразование в котором строго управляется законами физики, все еще сохраняет какую-то свободу выбора? Большинство философов рассматривают эту проблему как требующую тщательного переопределения наших наивных представлений о свободной воле, а не представляющую собой какое-либо покушение на материализм. Вторым препятствием является проблема, касающаяся общего вопроса о сознании (а также связанных с ним, но не идентичных вопросов понимания и самосознания). В наиболее простой формулировке этот вопрос состоит в том, почему человек ощущает себя как имеющий определенные мыслительные состояния и вместе с тем не чувствует себя как имеющий какие-то другие физические состояния (например, не считает себя камнем).
Чтобы приступить к поиску ответа на подобные вопросы, мы должны найти способы вести речь о состояниях мозга на уровнях, более абстрактных, чем конкретные конфигурации всех атомов мозга определенного человека в конкретное время. Например, когда я размышляю о столице Австрии, мой мозг подвергается бесчисленному количеству мельчайших изменений за время, прошедшее от одной пикосекунды до другой, но это не приводит к качественному изменению состояния мозга. Для того чтобы учесть возможные ситуации, необходимо ввести понятие типов состояния мозга, в рамках которого можно было бы судить, принадлежат ли два состояния мозга к одному и тому же или к разным типам. Различные ученые имеют несовпадающие взгляды на то, что подразумевается в данном случае под типом. Но почти все ученые считают, что если взять живой мозг и заменить в нем некоторые из атомов углерода новым множеством атомов углерода2, то психическое состояние мозга не изменится. Эта гипотеза вполне оправдана, поскольку в действительности в мозгу непрерывно происходит замена атомов в результате метаболических процессов, тем не менее такой процесс, по-видимому, не вызывает существенных психических расстройств.
Теперь рассмотрим конкретный вид психического состояния: пропозициональные позиции (впервые описанные в главе 10), которые также известны как ментальные состояния. Таковыми являются состояния, подобные убежденности, уверенности, желанию, чувству страха и т.д., которые относятся к некоторому аспекту внешнего мира. Например, уверенность в том, что Вена — столица Австрии, — это убеждение, касающееся конкретного города и его статуса. Нас интересует вопрос, могут ли компьютеры иметь ментальные состояния, чтобы можно было понять, как охарактеризовать эти состояния. Например, можно утверждать, что психическое состояние, в котором я хочу гамбургер, отличается от состояния, в котором я хочу пиццу, поскольку гамбургер и пицца в реальном мире отличаются друг от друга. А если верно такое утверждение, то ментальные состояния имеют необходимую связь с относящимися к ним объектам во внешнем мире. С другой стороны, всего лишь за несколько абзацев перед этим было сформулировано утверждение, что психические состояния представляют собой состояния мозга, поэтому идентичность или неидентичность психических состояний должна определяться полностью "внутри самой головы", без ссылок на реальный мир. Чтобы лучше изучить эту дилемму, обратимся к мысленному эксперименту, позволяющему отделить целенаправленные состояния от относящихся к ним внешних объектов.